Сердце отравителя

Он прекрасно понял вопрос, но, очевидно, не хотел отвечать. А я не знал, как сформулировать его так, чтобы все не вылилось в новый скандал. Не спрашивать же: «Почему ты бросил по уши влюбленную в тебя Лу чуть ли не у алтаря, послал меня в бездну за попытки выяснить причину и убрался из нашей жизни на столько лет?»

До чего же с ним трудно разговаривать. Говоришь прямо — взрывается, заходишь издалека — прикидывается дурачком.

— Мне из тебя ответы так же, как из Яна, вытаскивать? Ах да, это же бесполезно, ты-тознаешь.

— Что верно, то верно, — хохотнул он и снова поморщился. — Вот же бездна… У твоего коновала не осталось каких-нибудь трав обезболивающих, а? Боюсь, даже я не выпью столько, чтобы забыть о количестве дыр в моем теле.

— Он не больно-то хочет видеть тебя лишний раз, так что, если бы у него что-то было, он бы непременно оставил. Уж извини, в тебя трижды загнали кинжал по рукоять, некоторые неудобства неизбежны.

— Какая неожиданность. — Он закатил глаза. — Кстати, спасибо.

— За что?

— Ты не очень-то размышлял, стоит ли марать руки, князь.

— А должен был?

— Ну, очевидно, нет. — Огонь скупо развел руками, видимо уяснив, чем для него заканчивается любое резкое движение. — Просто подумалось.

— Что мы дадим тебе умереть? — Ну же, Дин, давай. Ты же хочешь что-то сказать, по глазам вижу. Так почему каждое слово приходится клещами тянуть? — С чего вдруг?

— Ну… — Он мрачно улыбнулся и, отвернувшись к окну, тихо предположил: — С того, что я убил Ли Нин?

Взять бы и приложить по дурной голове, да нельзя, и так на нем живого места нет, все в ранах и ожогах. Не говоря уж о том, что благие мысли и раньше не слишком-то вкладывались в его пустой котелок таким образом, а уж теперь и подавно поздно. Жаль, и другим никаким не вкладывались.

— И что? Нет, правда, что? Ян вон тоже был виноват в ее смерти, а ничего, она его продолжает с рук кормить.

Огонь цокнул языком и — вот неожиданность! — снова замолчал. А я, решив подло воспользоваться его неспособностью буквально уйти от этого разговора, спросил в лоб:

— Ты из-за этого порвал с нами все связи? Потому что решил, что не заслуживаешь счастья после гибели И-Нин? Потому бросил Лу и прекратил с нами общаться?

— С вами — это с кем? — зло уточнил Дин. — Мне приходилось иногда бывать в библиотеке, а Дождю — в академии, мы пересекались. В десны не лобызались, конечно, но и не игнорировали друг друга, сталкиваясь. А Ветер сам вряд ли захочет меня видеть. Впрочем, и ты едва ли хотел.

— Ты…

— Что я? — Он не дал мне вставить и слова, предсказуемо начиная накаляться. — Ну же, скажи: ты был бы счастлив отдать любимую сестру за хладнокровного убийцу, а? Только честно, Рой.

— Она любила тебя, — пришлось прикрыться другой правдой, чтобы не облекать в слова то, что и так повисло в воздухе.

— Любила. И я ее любил. И тебя, и остальных наших. А еще мы все любили Нин, но позволили произойти тому, что произошло. — Он утомленно прикрыл глаза и чуть запрокинул голову, то ли справляясь с новым приступом боли, то ли просто желая хоть немного спрятать лицо. — Толку от нашей любви и дружбы, если в конечном счете мы все равно первым делом предполагаем друг о друге самое плохое?

— Расскажи, — в последних его словах прозвучало столько горечи, что вопрос вновь вырвался раньше, чем я смог его обдумать, — пожалуйста. Ты ведь не только из-за чувства вины ушел, верно?

Он невесело усмехнулся и открыл глаза. Я, к собственному стыду, с большим трудом выдержал его взгляд, одновременно и насмешливый, и разочарованный, и тоскливый. А еще очень-очень усталый.

— Помнишь, какой первый вопрос ты мне задал, когда пришел в себя и узнал о случившемся с Ли Нин? Нет? А я помню. Вы были до тошноты единодушны, знаешь? Ты, Лу, Шай. Все спрашивали одно и то же: «Зачем ты это сделал?»

Я в замешательстве смотрел на Огня, надеясь на какие-либо разъяснения, но он лишь фыркнул, покачал головой и снова отвернулся.

С минуту я сидел, чувствуя себя полным дураком.

А потом пол будто разом ушел из-под ног. Я понял.

«Зачем ты это сделал?»Ох, Дин.

Временами такой болтливый, но при этом напрочь не умеющий открыть рот и сказать, когда это действительно нужно.

— Осел ты несчастный. — Я устало опустился на стул, уперся локтями в колени и спрятал лицо в ладони, не зная, ругаться или смеяться. — Почему ты не сказал?

— Ты не спрашивал, — каким-то совсем бесцветным голосом отозвался Дин. — Никто не спрашивал, почему я бросил тогда копье с такой силой. Я ведь метнул его в щит и был уверен — понимаешь? — уверен, что оно рассыплется, как те, что бросал раньше. Но у вас даже не возникло мысли, что я мог сделать это не специально. Хотя я и сам виноват. Видимо, я всегда был в ваших глазах тем, кто способен на преднамеренное хладнокровное убийство. И это, очевидно, очень многое обо мне говорит.

Глава 53

Ян

До самого вечера я ходил за Нин будто приклеенный, усиленно делая вид, что опасаюсь ее дружков. А она не гнала, усиленно делая вид, что поверила в эту глупость. Почти идиллия. Если бы она еще со мной разговаривала, а не ковырялась в бумажках, было бы вообще прекрасно.