Сердце ведьмы

– Я тут всех знаю… – тихо выдохнула Миранда, попутно начав раскланиваться со встречающимися по пути инквизиторами, явно покидающими зал советов после прошедшего заседания.

Те все приторно ей улыбались, а некоторые даже желали счастья и благополучия.

– Что всё это значит? – выбрав момент, когда они шли по безлюдному коридору, раздражённо поинтересовался герцог.

– Только то, что перед тем, как венчаться, вам надо было получше изучить биографию будущей супруги, – не поворачивая к нему головы, максимально равнодушно выдохнула Миранда.

– Ты была здесь раньше? – герцог вновь отбросил всякую церемониальность в общении.

– Да, я жила тут одно время.

– Почему не сказала?

– Вы не спрашивали.

– Мне в голову такое прийти не могло.

– Вы считаете Его Святейшество глупцом, предлагающим подобное приданое всем селянкам, живущим поблизости от него? – иронично хмыкнула она.

– Нет, конечно… Только именно такой расклад мне в голову не пришёл. Неужели сама сказать не могла?

– Я хотела забыть об этом навсегда. Только, как видите, Его Святейшество не из тех, кто позволяет хоть что-то забыть… – она наконец повернулась к нему, в её глазах пылала ярость.

– Успокоилась! Немедленно! – почувствовав её настрой, герцог жёстко схватил её за талию и, наклонившись к самому уху, с напором продолжил: – Сейчас ты моя супруга! И будь добра вести себя соответственно! Ты не имеешь права сейчас хоть как-то выйти из этого образа! Что бы он ни говорил тебе! Поняла? Я не знаю, каковы были ваши отношения, но сейчас ты именно моя супруга! Поняла?!

– Хорошо… Я постараюсь… – смятенная его напором, она расслабилась в его руках, и ярость в её глазах потухла.

– Вот и хорошо. Умница, не бойся, всё хорошо будет… Главное веди себя учтиво и не лезь на рожон.

В это время, заметив, что они остановились и отстали, к ним вернулся Илиас:

– Что-то случилось, Ваша Светлость?

– У супруги голова закружилась, но уже всё прошло. Мы готовы далее следовать за вами.

Альфред в образе Эрбила встретил их в пустой приёмной перед малым залом для личных приёмов.

Молча протянул герцогу руку, дождался, чтобы он поцеловал перстень, и хмуро проронил:

– Подождите здесь, сначала я исповедую свою названую дочь, потом поговорю с вами.

После чего повернулся к Миранде, присевшей перед ним в реверансе, и кивком указал на дверь:

– Проходи, исповедаю тебя.

Понимая, что отказаться не имеет права, Миранда молча прошла внутрь, Альфред последовал за ней, оставив в приёмной герцога и Илиаса.

Плотно закрыв за собой массивную дубовую дверь, он подошёл к ней, кончиками пальцев коснулся щеки и тихо спросил:

– Как ты?

– Мне надо встать на колени, Ваше Святейшество? – подняла на него взгляд Миранда.

– Не ёрничай, не надо… Зачем тебе вставать на колени, раз свидетелей нет?

– Вдруг вам это удовольствие доставит… Мне не сложно…

– Намекаешь, что тебя сломали окончательно?

– Было бы, что ломать… – её губы дрогнули в ироничной усмешке.

– Зачем обвенчалась с ним?

– Так это ваш приказ был, вернее, как там его, благословение ваше.

– Я сына его благословлял на тебе жениться.

– Чем тебе его сын так не угодил, что всю жизнь решил ему поломать? Знаешь ведь, что ни детей не будет, ни счастья я ему не принесу…

– Надеялся, что оттаешь и счастье всё же подаришь ему. А дети по сравнению с тем, на что ты способна, ерунда… А ты вон что учудила.

– Я? Да меня в церковь отволокли и перед алтарём поставили, уж больно ты прикуп хороший за меня пообещал, вот герцог и купился… А у меня сил не было даже слово поперёк сказать.

– Но сейчас ты очень даже неплохо выглядишь. И начальный потенциал хороший набрала… Никак герцог всё же люб тебе оказался?

– По крайней мере, пока не унижает и не бьёт. В моём положении это уже немало. Да и собеседником он достойным оказался, и как любовник тоже неплох, хотя всё равно тяжело, и уйти от него хочу, только куда вот теперь – большой вопрос… Ты ведь ему даже посёлок мой отдал.

– Раз не бьёт и не унижает и как любовник неплох, то пока никуда не уйдёшь. Радуйся жизни и наслаждайся новыми возможностями.

– Ты опять что-то задумал? Не надо! – она просительно заглянула ему в глаза. – Ал, у меня больше нет сил твои каверзы выносить… Что ты никак угомониться не можешь? Что ещё тебе от меня надо? Чтобы уже он ноги об меня вытер, начал бить и унижать?

– У тебя паранойя, – раздражённо поморщился он. – Ничего я не задумал, кроме того, что хочу помочь потенциал вернуть. И бить тебя ему не дам и унижать тоже.

– Думаешь, так больше удовольствия получишь, если дашь немного подняться и снова сам растопчешь?

– Точно паранойя…

– А ты посиди на допросах инквизиции, у тебя ещё не такая будет.

– А то я на них сейчас не сижу…

– Ты по своей воле на них сидишь и руководишь процессом… А вот когда сидишь и знаешь, что ничего изменить не в силах, то это совсем другое дело.

– Мира, ты на полном серьёзе считаешь, что я могу за раз кардинально изменить сложившуюся практику ведения дознания?

– Ты влез во всё это по собственной воле! Я предупреждала, что это непросто и удовольствия мало будет, но ты ведь не слушаешь, что тебе говорят… Ты всё знаешь сам.