Сердце ведьмы

– Только одно, что когда я была ему ещё близка, то очень помогла, и он не смог это забыть, но ему очень хочется заставить кого-то сделать то, что не смог он… Поэтому сейчас он доведёт вас до такого, что вы постараетесь уничтожить меня как последнюю тварь…

– Ты ошибаешься, он просил тебя не наказывать.

– Какая трепетная забота с его стороны… Я потрясена. Значит, его план ещё более коварный.

– Ты шутишь?

– Именно! Всё последнее время шучу! Как во дворец инквизиции попала, так и шучу теперь, не переставая, – в её тоне послышались истеричные нотки.

– Всё! Успокойся! – тут же прервал он её. – Он может хотеть что угодно и иметь какой угодно план, но, поскольку этого не хочу я, тебе ничего не грозит, если, конечно, лично его не доведёшь и он сам тебя не придушит во время очередной твоей исповеди. Вот тут я вряд ли что-либо сделать смогу… Но что-то мне подсказывает, что если сегодня он тебя не тронул, то и потом не тронет.

– Дай-то Бог, – не став возражать, согласно кивнула Миранда и, утомлённо откинувшись на подушки кареты, прикрыла глаза. День выдался тяжёлым, и она ощущала полную моральную опустошённость.

Герцог, сидящий напротив, не сводил с неё напряжённого взгляда. Для него было большим потрясением узнать, что его супруга оказалась бывшей любовницей главного инквизитора, однако ещё большим сюрпризом было узнать, что у неё хватило сил противостоять такой фигуре.

Расклад получался нестандартным, интересным, с абсолютно непредсказуемым результатом. Давно он не участвовал в такой достаточно увлекательной интриге, в крови чувствовался прилив адреналина, и жизнь снова заиграла более яркими красками.

Автоматом начал прокручивать в голове расстановку сил. То, что Марта враждебно и неприязненно относится к главе инквизиции, было видно невооружённым взглядом, а вот истинность демонстрируемых им чувств вызывала сомнения. Хотя в том, что она ему небезразлична, сомневаться не приходилось. Непонятно было, как дальше он поведёт себя в этой ситуации и обоснованны ли опасения Марты, что он стремится вынудить его с ней расправиться, или это всего лишь пустые страхи уставшей от постоянного преследования женщины.

При этом она сразу обрела в его глазах большую значимость и ценность, поскольку являлась желанной и недостижимой для достаточно влиятельного соперника.

Глава инквизиции не может её сейчас поиметь, а он имеет. От этих мыслей желание физиологической близости накатило моментально.

Герцог не стал его сдерживать и, пересев на сторону супруги, крепко сжал её в объятиях. Она непонимающе распахнула глаза и попыталась отстраниться, но он не дал. Одной рукой продолжил обнимать, а другой задрал подол её платья.

– Милорд… – растерянно выдохнула она, но он моментально приник губами к её рту, и сказать она больше ничего не сумела.

Поняв, что сопротивление бесполезно, она перестала пытаться вывернуться и расслабилась. И герцог принялся её ласкать с удвоенной силой, периодически срывая то одну, то другую деталь её туалета и бросая на пол кареты.

Когда карета остановилась во дворе их замка, любовное действо было в самом разгаре, и герцог даже не думал останавливаться.

Подбежавший лакей, хотел было открыть дверку, но, заметив в окне кареты герцога, склонившегося в несколько неестественной для поездки позе, моментально отскочил и, отвернувшись, вытянулся по стойке смирно. Его примеру последовали охранники и все встречающие карету слуги.

Поэтому когда через некоторое время герцог сам открыл дверь кареты и, подхватив на руки супругу в изрядно измятом платье, прошёл к парадной лестнице, шёл он вдоль шеренги стоящих к ним спинами охранников и слуг.

– Я так понимаю, подобные ситуации в вашем замке не в диковинку. Все привыкли и знают, как себя вести, – не смогла сдержаться от ироничного комментария Миранда, когда герцог опустил её на кровать в спальне.

– Всё с точностью до наоборот, миледи, – сев рядом с ней на край кровати, с усмешкой проговорил герцог, нежно поглаживая её по плечам, с которых сползло порванное в нескольких местах платье. – Все растерялись настолько, что демонстративно сделали вид, что не видят этого.

– В таком случае, я поражена интеллектом и вышколенностью ваших слуг.

– С интеллектом, положим, миледи, вы немного погорячились… Это не интеллект, а элементарное опасение за собственное благополучие. Все знают, что я очень жёстко пресекаю любое любопытство касательно меня и членов моей семьи и не терплю никаких сплетен. Поэтому предпочитают в принципе не становиться свидетелями каких-либо внутрисемейный разборок. Вы не замечали, что стоит мне только повысить голос на сына и слуги предпочитают быстро удалиться, ожидая за дверью, что кого-то я позову?

– Вы правы… – отводя взгляд и вспоминая произошедшие в последнее время инциденты, задумчиво проговорила она. – Я не особо внимательна и раньше не придавала значения, считая совпадением.

– Во дворце инквизиции было иначе?