Сердце ведьмы

Альфред неторопливо опустился в кресло напротив и устремил цепкий и колючий взгляд на герцога:

– Я знал, Ваша Светлость, что вы человек предприимчивый, но вот что настолько, что способны ввести меня в заблуждение и, воспользовавшись оплошностью писаря, трактовать моё благословение совершенно иначе, чем оно было оговорено, это для меня неприятное открытие.

– Что вам не нравится в моём бракосочетании? Не всё ли вам равно, кто в результате стал её мужем?

– Мне не нравится, когда условия, оговорённые со мной, меняют без моего на то соизволения… Я не стану сейчас раздувать из этого конфликт и закрою на всё произошедшее глаза, но мне бы хотелось, чтобы вы знали, что я считаю подобное поведение недопустимым, и впредь такого никогда больше себе не позволяли. Иначе я заставлю вас сильно об этом пожалеть. Вы услышали меня?

– Да, Ваше Святейшество, я услышал, принял к сведению и могу пообещать, что впредь подобного не повторится, – герцог чётко просчитал, какого ответа он ждёт, и решил, что спорить в этой ситуации ни к чему.

– Прекрасно, – удовлетворённо кивнул Альфред. – Это был первый вопрос. Теперь перейдём ко второму. Как вы должно быть уже поняли, Марта не совсем обычная простолюдинка и я давно принимаю участие в её судьбе, в дополнение сейчас она стала моей названой дочерью, о чём я вас, кстати, предупреждал заранее. Так вот, характер у неё очень непростой, и можно даже сказать, дерзкий. Это я думаю, вы тоже уже поняли. Вместе с тем она способна стать очень радетельной и достойной супругой, но только если силой её ломать не начнёте. Сила с ней не работает. Её лишь убить можно, а вот подчинить силой нельзя… Я надеялся, что любовь вашего сына к ней послужит тем созидательным стержнем, который позволит этой необычной женщине создать с ним счастливую семью. Но вы всё решили иначе. И сами себе нашли проблему на собственную голову. Без любви Марту обуздать очень сложно, я бы даже сказал практически нереально… Но раз оплошность моего помощника стала поводом вам принять неправильное решение, то теперь мой долг помочь вам решить возникшую проблему. Я сейчас поговорил с ней и постарался наставить на путь истинный, но пока не готова она безропотно следовать предписаниям Господним, и есть у неё сомнения, разъедающие душу. А посему вам будет необходимо раз в месяц привозить её сюда на исповедь и выслушивать мои наставления.

– Это обязательное условие, Ваше Святейшество?

– Вы хотите обвинений в еретичестве, Ваша Светлость?

– Конечно же, нет.

– Тогда обязательное. Как и то, чтобы силой в отношении неё вы не пользовались.

– Хорошо. Я понял и всё исполню, – герцог почувствовал, что прижат в угол, и не стал упорствовать.

– Тогда на этом всё. О времени следующего визита вас известит гонец, – Альфред, не вставая, протянул ему для поцелуя руку.

Герцог встал, поцеловал перстень и вышел.

В приёмной он предложил руку супруге и в сопровождении Илиаса вывел её из дворца.

Глава 22

В карете герцог долго молчал, потом повернулся к Миранде и тихо спросил:

– Не боишься, что в следующий раз не выйдешь оттуда?

– Будет ещё следующий раз?

– Да, и не один…

– И вы будете это терпеть?

– Что?

– Ветвистые рога! – с нескрываемой злостью выдохнула она, напряжённо вглядываясь в его лицо.

– Положим, именно сегодня рогов я не заимел, – совершенно спокойно ответил он, – поэтому и спрашиваю, не боишься так ему перечить?

– Откуда знаете?

– Платье… – тихо проронил герцог.

– Что платье? – недоумевающе переспросила она.

– Ты немного помяла в карете бант сзади с одной стороны или я тебе его так смял в коридоре. Я заметил лишь, когда он тебя в зал заводил. И когда вышла, он был примят абсолютно так же. Ты не садилась и уж тем более не лежала нигде. Буфы на платье тоже не смяты, значит, он не обнимал тебя. И ещё он сказал, что ты очень строптива.

– Мне повезло, что вы столь наблюдательны, Ваша Светлость… – напряжённость пропала из её позы, а кончики губ дрогнули в подобие улыбки. – Но разговоры всё равно будут.

– На разговоры мне плевать, да и кто посмеет даже намёком обвинить главного инквизитора в том, что он вместо исповеди развратом занимается, да ещё в присутствии мужа. Это недюжинную смелость иметь надо. Кстати, почему он отослал тебя от себя?

– Надоела… – она равнодушно повела плечом.

– Врёшь, – убеждённо возразил он. – Ты до сих пор ему небезразлична.

– Ему надоело меня ломать… Он же вам сказал, что я строптива.

– Мне непонятно, как может быть строптива любовница, которую знают практически все члены совета.

– Строптивой я стала после того, как случайно узнала то, что знать мне было не положено, и не сумела ему это простить…

– И он не отправил тебя в темницу?

– Я была там, причём достаточно долго. У меня даже личный палач был, он хотел, чтобы результаты пыток были не особо заметны. А уж на скольких допросах я присутствовала – и не сосчитать… А потом ему надоело, и меня отпустили.

– Ты что-то не договариваешь…