Сердце ведьмы

– Чёрт… И правда, скоро… Платье подай, – Миранда села на кровати, натягивая на плечи вручённый камеристкой халат, и перевела всё ещё сонный взгляд на по-прежнему валяющееся на полу платье.

– Это? – та, перехватив её взгляд, подняла платье с пола.

– Нет, конечно… Для ужина.

– Ой, какой кошмар, миледи, что вы с ним сделали? – не смогла сдержаться от комментариев Лидия, рассматривая потрёпанное и порванное в нескольких местах платье.

– Испортила, – безразлично проронила Миранда, отводя взгляд.

– Зачем, миледи? – не выпуская платье из рук, удивлённо и с явным осуждением осведомилась камеристка.

И тут Миранда не выдержала, вскочила и, не сдерживаясь, заорала:

– Тебе какое дело «зачем»?! Захотела и испортила! Не твоё это дело, что я порчу! Что хочу, то и порчу! Выговаривать она ещё мне будет! Ещё раз подобное сказать посмеешь и слезами не раз умоешься, так и знай! Совсем распустилась! Пошла вон! Скройся с глаз моих, тварь наглая!

Рукой махнула в сторону двери и растерянно замерла, поскольку в дверях стоял удивлённо смотрящий на неё герцог.

– Что случилось, моя дорогая? Почему вы так кричите?

– Ничего, Ваша Светлость… Это так… К ужину опаздываю одеться, вот и не сдержалась немного. Извините.

– Что она тебе сказала?

– Ничего особенного… Я просто ещё не совсем проснулась… Вот и не сдержалась… Подождите буквально пару минут, и я оденусь…

Герцог повернулся к камеристке, властно вытянул руку и очень тихим голосом потребовал:

– Повтори дословно, что сказала герцогине!

– Я спросила зачем… – срывающимся голосом испуганно выдохнула та.

– Что зачем?

– Милорд, – Миранда шагнула к нему, просительно коснулась руки, – зачем вам вмешиваться в женские разборки? Не стоит это вашего внимания. Я погорячилась, и поэтому начала кричать, признаю, что была неправа, готова пообещать впредь быть более сдержанной. Не надо перед ужином портить аппетит. Всё же хорошо…

На последних словах она искательно заглянула ему в глаза и столкнулась с таким холодным и злым взглядом, который до того и не видела.

– Миледи, вам следует учесть, – ледяным тоном проронил он, – что в моём доме я вправе сам решать, что требует моего внимания, а что нет! Поэтому сядьте в кресло и помолчите хотя бы пять минут! Иначе последствия для всех будут гораздо более серьёзные.

Чувствуя, что дальнейшие просьбы лишь ещё больше его разозлят, Миранда молча отошла к креслу, стоящему у окна, и села, напряжённо сжав перед собой руки.

В голове раненой птицей билась мысль, что в раздражении пожелала девушке совсем не того… Сосредоточившись, постаралась сгенерировать обратную волну, дезавуирующую прежнее пожелание, но получалось плохо, потенциала не хватало.

– Итак, что зачем? – тем временем, вновь повернувшись к камеристке, тихо повторил свой вопрос герцог.

– Платье… – потупившись, всхлипнула она.

– Что зачем платье?

– Ну сначала я спросила миледи, что она сделала с платьем, она сказала, что испортила, ну я и спросила зачем… Но я не нарочно, милорд, клянусь… Я просто удивилась очень… – всхлипывая и сглатывая потёкшие из глаз слезы, начала испуганно причитать камеристка.

– В людскую, 20 ударов, потом вечером придёшь ко мне и ещё поговорим. Поняла?

– Да, Ваша Светлость, – камеристка склонилась перед ним и быстро выскользнула за дверь.

Проводив её взглядом, герцог обернулся к Миранде, сжавшейся в кресле, подошёл, осторожно положил руку на плечо:

– Что ты так испугалась?

– Зачем? Зачем вы так с ней? Она же не простолюдинка… А вы её так… – Миранда вскинула на него полный укоризны взгляд, хотя внутренне с облегчением вздохнула, поскольку опасалась гораздо более серьёзных последствий.

– Именно поэтому в людской, а не на конюшне и только ради тебя минимальное наказание ей назначил. На мой взгляд, она заслужила гораздо более суровое. Но твой несчастный вид заставил меня сжалиться. Не захотелось тебе портить аппетит.

– Он был бы ещё лучше, если бы вы не стали вмешиваться совсем…

– Ты соображаешь, что требуешь? Моей супруге делает замечания какая-то шваль, а я должен не вмешиваться?

– Почему шваль?

– Потому… – герцог поморщился. – Вот что ты споришь, если сама прекрасно понимаешь, что она не имела права так говорить? Вот зачем? Позлить меня хочешь и ткнуть носом, насколько распустились мои слуги? Да, я виноват, я слышал твои слова о «кичащейся своим происхождением особе», но не предпринял ничего… Хотя, конечно же, должен был ещё тогда наказать, причём так, чтобы ты и не знала, но её поведение тебе бы начало нравиться. Но не догадался, извини. Надеюсь, ты сумеешь пережить этот инцидент и не станешь на меня злиться.

– А можно как-нибудь без наказаний обойтись?

– С тобой, наверное, можно, но даже с тобой мне порой очень сложно… А с остальными у меня нет ни времени, ни терпения, ни желания сотню раз объяснять одно и то же. Через задницу доходит быстрее, если не с первого раза, то со второго уж точно.

– Зачем вы ей велели вечером к вам прийти?

– Мне же надо понять, как наказание на неё подействовало и хватило ли его…