Сердцевинум

Следующий дом стоял на перекрестке и имел сразу два адреса. На одной стороне угла висела современная табличка, а на другой – фигурная коробочка из металла с уложенным по кругу названием улицы и двускатной крышицей, под которой прятался фонарь. В крышице были номера-отверстия, которые наверняка очень уютно подсвечивались по вечерам.

– Такие разные, и не скажешь, что оба – аншлаги. Я бы точно предпочел жить по Островского-пятнадцать, чем по Докучаева-пять, хоть это и один дом… Конструкция двадцатых годов – редкость, из пятидесятых чаще встретишь.

– А у нас какой? – поинтересовалась Рина.

– Позорище. Бабушка не одобряет.

Так вот откуда познания. Сразу захотелось посмотреть на бабушку, которая пользовалась у внука таким авторитетом.

– Слушай, я чего пришел-то. Там без тебя совсем никак. – Тим понизил голос. – Хехелар все время сидит в подвале, жуть сторожит. Добровольно взвалил на себя это бремя, а младший таскает ему какао… Уф, ты и этого не знаешь: какао у них теперь вместо воздуха. Короче, у Хехелара перья с проседью, скоро третий глаз начнет дергаться, а Фаферону мы присудили кавалерство ордена чешуекрылых – он вообще не обязан так подставляться. Но я и сам немного посидел – через «и», не парься. Просто чертовщина эта проснулась и бормочет, бормочет… Знаешь, что говорит?

– Что?

– «Кош-ш-шка с кольцом, кош-ш-шка с кольцом». Твои мысли?

– Дверь библиотекарши?

– Ага, – хмыкнул Тим. – А я надеялся, ты не запомнила.

– Ну вот еще. – Рина постучала пальцем по виску. – Всё тут, всё тут. И что, как эта штука выглядит проснувшейся?..

– Хуже, чем спящей. Она шевелится. Меняется. Без понятия, из чего она сделана, эта прелесть, но вызывает только тошноту и желание поскорей отвернуться. Будет теперь во снах являться, гадина перетекучая. – Тим смешно скривился, изображая крайнюю степень отвращения, и вдруг посерьезнел. – Рина, мы тебя ждали, но дальше ждать уже некуда. Закругляй свое наказание.

– Как это «закругляй»? Сама я, что ли, себя посадила?

– Ну ты дурочкой-то не прикидывайся. Посуду помой по собственной инициативе, комнату, там, прибери. Понимаю, гордость у каждого есть, но у нас вопрос поважнее гордости. Очевидно, что эта штука хорошего не посоветует. Раз указывает место, значит, ловушка. Значит, надо срочно в нее попасть.

– Зачем же? – удивилась Рина.

– У нас все равно своего плана нет. А тут приглашение. Что, – вдруг заволновался Тим, – не рискнула бы?..

– Рискнула.

Тим, кажется, улыбнулся краешком рта, но этот краешек был виден Рине только частично, так что она засомневалась. Потянулась к лямке рюкзака, как часто поступала, когда нужно было как-то выразить неловкость в жестах, и вдруг ударилась о Тимову руку. Сам протянул?..

Оба спешно отвернулись друг от друга.

– Тогда решай вопрос с родителями и приходи. Я соберу кое-какие вещи, но спички – с тебя.

– Ти-им… – вспомнив, позвала Рина. – Я сегодня подозрительного человека видела в окно. Он сначала по проспекту кружил у нашего дома, а как я отошла – мгновенно во двор перебежал. И вынюхивал что-то у деревьев.

– Может, он оттуда? – предположил Тим. – Вылез и не понял, где оказался?

– Он не растерянный был, а хитрющий.

– Что, прямо в окно разглядела?

– Ну, мне так показалось. Ты что, не считаешь это важным? Думаешь, у меня паранойя?

– Нет, – серьезно ответил Тим. – Думаю, что надо чаще присматривать за двором. А тебе – наблюдать за прохожими. Если опять его увидишь, сразу говори.

Вот и ладно. И про студию совсем забыла. Только что, конечно, вспомнила, но лишь для того, чтобы тут же забыть опять. Оставался еще вопрос с наказанием…

Однако квартира Субботиных располагалась на третьем этаже, и это внушало кое-какую надежду.

Рина, сменив сарафан на старые джинсы и нелюбимую кофту, сунула в карман несколько спичек. Лир, по холку засунутый в рюкзак и тщательно застегнутый, с интересом наблюдал за приготовлениями. Подняв его, Рина затянула лямки и нацепила рюкзак псом вперед. Готово.

Последнюю четверть часа сервисный лифт приглашающе лязгал створками, с тихим скрипом катал платформу.

Вверх-вниз, вверх-вниз.

Но нет, она не такая глупая, чтобы лезть через квартиру библиотекарши. Есть и другой переход.

Рина открыла свежевымытое окно и глянула вниз. Высоковато. С другой стороны, Кьяф ведь уцелел, преодолев расстояние до асфальта одним прыжком. А она прыгать не собирается, спустится по-человечески. Главное – Лира не уронить.

Она поцеловала пса в морду, вылезла наружу и неловко покрутилась на месте. Узкий карниз с трудом умещал подошвы осенней обуви, которую пришлось тайно вызволить из заклеенной коробки, – забрать нормальную из коридора Рина не рискнула. Она прикрыла окно, чтобы не наводить родителей на лишние мысли. Теперь путь к отступлению оказался отрезан, а из комнаты послышался сердитый вздох. Следом что-то хлопнуло, только подстегнув спускаться скорее.

Заворочалась совесть: папа и мама остались дома, рядом с демоническим лифтом. Рина решительно отбросила глупую мысль – лифт был хороший, это паразит его испоганил. А паразита она наверняка сейчас вела за собой.