Сердцевинум

Дом вернулся к обычной жизни, и фамильяры, которых теперь было двое, старательно восстанавливали поврежденное. Зажившая немыслимым образом трещина сразу отодвинула переселение на неопределенный срок. Странные звуки прекратились. Сломанный насос вынесли из кочегарки, подкоп засыпали, а сам подвал заперли и налепили на дверь бумажку, которая почему-то называлась пломбой. Постепенно успокоились даже самые сердитые жильцы.

Квартира Тима опустела. Студия прекратила свое существование – пришлось сказать, что закрылась. Пару раз мама звонила Изабелле Зиновьевне – на слово не поверила, – но на звонки никто не отвечал.

То и дело хотелось плакать, особенно когда на глаза попадалось что-то, связанное с Фафероном. Стоит ли говорить, что так или иначе с ним было связано все? От слез нос стал совершенно красный, опухший, подозрительный. Был причиной походов к врачу, довел-таки до таблеток и спреев…

Каждый день Рина поднималась на последний этаж, переворачивала придверный коврик и подолгу сидела возле прохода на чердак, болтая ногами в пустоте лестничной клетки. Благодарный дом беседовал с ней на свои домовые темы. Но лучших собеседников с ней больше не было. Один пропал, а второй…

Каждую ночь она приходила в Сердцевинум посмотреть на сияющие деревья. Их красота открывалась постепенно: сначала в глубине стволов горели только сами сердца, затем нити света разбредались по корням, и только пару раз Рина видела, как призрачным веером розово-белый свет раскрашивает утопающие в потемках кроны.

Вот так, болтаясь между мирами, Рина сразу заметила, когда «Артефактная криптолавка» открылась вновь. Она заглянула к Витольду, и продавец встретил гостью с неожиданной торжественностью.

– Поздравляю. Наслышан о вашей победе. Вы зашли очень кстати, потому что Ее Светлость Ризантелла Орхидская поручила мне передать вам это. – Витольд достал из-под прилавка две внушительные коробки с витиеватыми гербами на крышках. – Она приглашает вас на прием во дворец Подземных Орхидей. Разумеется, она понимает, что вы плохо знаете ее сердцогство, и обещает к завтрашнему вечеру прислать проводника.

Рина оторопела.

– Извините, вообще-то я одна… Тим уехал.

– Ох. А коробки две. Что ж, возьмете обе? Может быть, передадите своему другу. Ее Светлость покорена рассказами о вашем подвиге. Двое детей из другого мира спасли от верной гибели прекрасный образец старого фонда! Беспомощная Канцелярия посрамлена! Ну прямо сюжет романа. Сердцогиня хочет лично познакомиться с героями и даже мне благодарность выписала.

Он похлопал по карману, который оттопыривал свернутый в трубку лист.

– А фамильярам? – спросила Рина. – Их наградят?

– Ну… – задумался Витольд. – Фамильярам благодарности не полагаются. Но оба они теперь считаются особо квалифицированными и могут быть расселены по другим бедствующим домам.

– О нет… а если я попрошу их оставить? Ведь не откажут героине?..

– Это будет весьма странная просьба, – предупредил продавец. – Индивидуальность фамильяров иллюзорна. За счет различий во внешности они кажутся личностями, но на самом деле только степень обученности играет роль, и оставлять двоих способных фамильяров в одном доме – вздор.

Нахмурившись, Рина забрала с прилавка коробки и направилась к двери. Если прежде совесть побуждала рассказать Витольду о Фафероне, то теперь Рина убедилась, что продавец не заслужил ни сына, ни вестей о нем. Но уже у порога она все-таки остановилась и холодно сказала:

– Вы знаете, что это неправда. У них бывают человеческие сердца. Может, даже человечнее, чем у некоторых людей.

И, только краем глаза заметив, как изменилось лицо хозяина лавки, она вышла вон.

Большие коробки в тонкой перевязи лент сладко пахли незнакомыми цветами. Рина несла их осторожно, стараясь не помять, – свою решила оставить вне зависимости от того, что же окажется внутри. Слишком уж красивая.

На крышке горел сложный герб: щит в форме сердца, укрытый богатой накидкой с завязочками, сверху – золотая корона о трех больших зубцах и двух маленьких, с жемчужинами, на щите – цветок. А еще по хитро закрученной ленте тянулся девиз: «Сердце бьется за Истину». Даже не зная сердцогиню, Рина уже прониклась к ней уважением из-за одного только этого герба.

С тоской покосившись на коробку для Тима, Рина решила, что обязательно дождется обещанного проводника. Она обязана рассказать сердцогине историю друга и его бабушки. Может, им смогут помочь. Может, они подались в Сердцевинум – тогда Рина навестит Тима, и они, наконец, объяснятся нормально.

Раскрыв подарок, Рина обнаружила внутри аккуратно сложенную ткань вишневого цвета. Она подняла сверток за лямочку, и над кроватью расправился прекрасный сарафан – точь-в-точь тот, что нарисовался Тимовыми карандашами… Подавив любопытство заглянуть и в чужой подарок, Рина осмотрела свой. В коробке остались блузка, темная пелерина с большим капюшоном, пышный подъюбник и белоснежные гольфы. Растерянная Рина подумала только, где ей теперь достать подходящие туфли.