Серебряная корона

— Второе, о чем я хотел бы, чтобы вы помнили — то, что вскорости вас ждет встреча с тридцатью насмерть перепуганными работорговцами, и все они будут знать, что на них напали, понимать, что вы не намерены брать их в плен — и ни Уолтеру, ни Чаку, ни мне до дрожи в коленках их не напугать.

Он кивнул Словотскому. Пусть лучше они услышат, что и как, из первых рук — от Уолтера, чем от него — из вторых.

Уолтер Словотский встал на колени и в свете потайного фонаря разровнял грязь.

— Их лагерь вот тут, прямо посреди луга, к востоку от развилки. — Он поставил на земле крестик. — Три фургона — тут, тут и тут. Этот — самый разукрашенный; думаю, там-то и есть маг. Наша троица заходит с юго-востока, вдоль главного тракта.

Значит, остаются еще двое часовых. Они… хм-м… здесь и вот здесь. У всех часовых — ружья. У нас нет возможности выяснить, имеются ли еще ружья за кругом фургонов и в самих фургонах. — Он пожал плечами. — Поскольку едут они из Пандатавэя, ясное дело, рабов с ними нет; значит, в фургонах у них припасы. Может быть и просто еда; но я бы считал, что они нагружены порохом и ружьями. Так что будьте поосторожней.

— Слыхали, ребята? — спросил Карл. — Бочонок пороха может так рвануть — никому мало не покажется. Так что — глядите в оба. Если заметите, что огонь бежит к фургону, орите «пожар!». Если услышали, что кто-то кричит «пожар!» — попробуйте найти, где спрятаться. Все поняли? Отлично. Гвеллин — твой черед.

Гном встал.

— Мое отделение держится за вами как можно ближе — но так, чтобы нас не увидали и не услыхали. Если на вас нападут — я пускаю ракету. Потом мы поддерживаем вас залпом по маговому фургону, переходим на арбалеты и выпускаем второй, третий и четвертый залп. После этого атакуем с палицами, молотами и топорами. Если вас не засекли — ждем вашего сигнала, потом делаем то же самое.

— Хорошо. Пейлл?

Эльф кивнул:

— Моя группа держится за гномами и становится второй волной. Наша цель — заставить работорговцев бежать на отделение Чака… Веллема. Если это не удается — я пускаю свою ракету. Так?

— Так. Тэннети?

— Я, как ты говоришь, действую по обстоятельствам. Мое отделение — в резерве; ждем на дороге с лошадьми в поводу так, чтобы нас никто не услышал — до тех пор, пока бой не разгорится всерьез. Тогда — в седло; если враги бегут — мы помогаем загнать их под ружья отделения стрелков, если укрепились и держатся — стараемся вышибить из укрытий и убираем отставших. Мы также должны убрать двух часовых, если ребята Чака или Гвеллина не сделают этого раньше. Это дело простое: если они побегут, мы их порубим. Если нет — заставим побежать, а потом порубим.

— Еще что?

Она вздохнула.

— Если дело пойдет плохо, мы спасаем и вывозим тех, кого сможем. Подбираем раненых, увозим от опасности, пользуем целительными бальзамами, потом, как болваны, поднимаемся сюда и ждем Эллегона. Я бы лучше…

— …полезла в самое пекло. — Карл подавил вздох. Тэннети пробыла в рабстве десять лет; ничто не доставляло ей большей радости, чем пускать работорговцам кровь. Леди, вы маньяк. Но, к счастью для нас обоих, маньяк востребованный и на своем месте.

Он обвел взглядом лица.

— Довольно болтать, ребята. К делу.

Впереди, за дорогой, лагерный костер бросал в ночь рыжие блики. Чак замыкал цепочку, а Карл, пригнувшись, шел в двух ярдах позади Уолтера — шел, как и тот, стараясь как можно бесшумней ступать по влажной лесной подстилке. В руке у него был натянутый, но незаряженный арбалет. Время от времени он касался рукой привешенного у правого бедра колчана.

О левое бедро в такт шагам бился кожаный кошель; меч в ножнах успокоительно лежал за плечами. Карл коснулся ладонью двух завернутых в промасленные тряпицы кремневых пистолетов, крест-накрест заткнутых за пояс.

Я — чертов ходячий арсенал, вот кто я такой, подумал он. Но так уж…

— Ложись! — прошипел Словотский; шепот его можно было расслышать разве что в дюжине футов.

Карл шагнул за дерево и опустился наземь. Позади рухнул как подкошенный Чак — и, недвижимый, застыл на месте.

Напрягая слух, Карл старался услышать, что встревожило Словотского.

Ничто не изменилось. Все так же шелестел листвой ветер, и в костре все так же потрескивали дрова… Или то были приглушенные голоса? Возможно.

Словотский поманил вперед Чака и сам подполз к ним, приблизил губы к их ушам.

— Что-то не так. Подождите немного, — сказал он. — Я осмотрюсь.

— Осложнения?

— Может быть. Я быстро. Присмотрите за моим добром. — Уолтер положил свои пистолеты на корни, пристроил рядом ятаган и пополз прочь.

Его не было довольно долго. На трехсотом ударе Карл перестал считать удары собственного сердца и просто лежал, дожидаясь.

Черт возьми, Уолтер, поторопись, думал он.

Чак коснулся его плеча.

— Ты слишком волнуешься, кемо сабе.