Серебряный филин

— Если ты не хочешь, чтобы яркая эмоция погасла в тебе, то событие, которое её вызвало, выстраивается в твоей памяти в хронологическую цепочку, — продолжил он.

Его голос чем-то напоминал голос священника, который читает проповедь в церкви.

— По этой цепочке ты можешь прокладывать себе путь от одного воспоминания к другому, пока не придёшь к тому воспоминанию, с которого всё началось. Чтобы я смог найти корневую точку развития болезни, найти травмирующую ситуацию и помочь тебе осознать её реальность.

Он перевёл дыхание и на секунду остановился, она лежала не шелохнувшись, точно спала крепким сном.

— Где ты сейчас находишься?

— Я на пляже. Сейчас день, я плаваю в море.

— В большинстве случаев все наши болезни — это эмоциональный стресс. Мы хотим избавиться от этого стресса, чтобы он и вовсе не существовал. Потому что, что бы мы ни делали, мы испытываем это чувство всякий раз, когда болезнь берёт верх. Если умозрительно представить события, которые её сформировали, то мы увидим ту самую цепочку, в которой каждое звено усиливало специфическое душевное состояние. Как любому воплощению предшествует замысел, так и всякому физическому процессу предшествует картинка, создаваемая нашим воображением. Каждая болезнь — это импульсивный взрыв наших переживаний на нервной, как гитарная струна натянутой системе. Таким образом, фундаментом твоего заболевания является не что иное, как твой же головной мозг, а точнее, твоё воображение, отравленное болезнетворными воспоминаниями. Моя задача — избавить твой мозг от ненужных, второстепенных личностей, то есть твоё расщепление на множество воссоединить в одну личность, которой ты в итоге и будешь являться. Ты меня слышишь?

— Да.

— Как тебя зовут?

— Таня Шкляева.

— Сколько тебе лет?

— Мне пятнадцать.

— Где ты сейчас находишься?

— Сижу в автобусе и еду домой.

— Отлично.

— Сейчас я выключу метроном, и ты будешь слышать только мой голос.

— Хорошо.

Врач остановил стрелку метронома и поставил его на письменный стол.

— Ты должна доверять мне, поэтому расслабься, ни о чём не думай, твои веки, точно перья перепела, закрыты и расслаблены. Ты со мной?

— Да, еду в автобусе домой.

— Доверяй только моему голосу и расскажи мне свою историю.

— С резким рёвом остановился автобус, и я вышла, двери захлопнулись. И он поехал дальше, а я, с ранцем за плечами, в летнем платье, пошла домой. Яркие солнечные лучи гладили моё лицо и обнажённые плечи. Была середина мая, по ощущениям как будто середина июля. Про свою маму я рассказывать ничего не буду, потому что она умерла, когда мне было пять лет, погибла в автокатастрофе, а вот папа ещё тот гусь оказался. Итак, сегодня мы закончили рано, и я подошла к своему дому. Мы жили в посёлке, в частном двухэтажном коттедже. Открыла калитку. И сразу услышала ругань: судя по голосам, мужчина ругался с женщиной. Я заглянула в окно и увидела, как мой отец в одних трусах сидит на диване и рядом с ним сидит женщина примерно моего возраста.

О чём они беседовали, а скорее ругались, я не прислушивалась, но затем увидела, как он отвесил ей пощёчину и из её глаз брызнули слёзы.

— Отвали от меня, козёл! — выкрикнула она.

— Захлопни пасть, стерва, — в ответ гаркнул он.

С дико трепещущим сердцем наблюдала я эту картину, но вмешиваться не было смысла, да я и не хотела. Затем всё произошло в мгновение ока. Он схватил рукой её за горло и сдавил его, ударил затылком об косяк три раза. На косяке остались кровавые пятна. Сердце колотилось. Мысли, точно стая птиц, начали кружить в моей голове: а что если он узнает, что я стала свидетельницей убийства? что если он сейчас и меня захочет убить, чтобы ему не загреметь в тюрьму? что если кто из соседей сейчас зайдёт и станет свидетелем? Но в этот момент он повернулся, и я, нагнувшись, спряталась и гуськом выбежала на улицу. Из-за калитки наблюдала за ним. Он посмотрел по сторонам и взял сотовый, кому-то позвонил. Через несколько секунд я поняла, что звонок был адресован мне.

— Да, папа.

— Когда ты придёшь из школы?

— Ну, у меня ещё два урока, думаю, часа через два.

— Хорошо, я отъеду, у меня дела по работе.

— Что случилось? Ты же в отпуске.

— Да новенького взяли, а он в трёх соснах заблудился, и начальство просит.

— Ну езжай, раз надо.

— Ладно, надо бежать.

— Давай, пока.

Он повесил трубку. Снова зашёл внутрь, я прокралась к дому и начала наблюдать в окно. Я увидела, как он, намочив тряпку, стёр следы крови, после заправил постель и завернул в ковёр труп женщины.