Серебряный крест (СИ)

  Виктор поднял глаза и увидел, что возле приоткрытой створки ворот, среди часовых, стоит девочка лет двенадцати в простеньком, украшенном вышивкой сарафане. В руках у нее была средних размеров, плетеная из лыка, корзина.

   - Ягенка, внучка хозяйская, - быстро пояснил юноша. - Родители померли, так она в корчме по хозяйству, деду помогает. Выйти куда то хочет, а сторожа не пускают...

  Девочка, между тем, что-то пыталась объяснить часовым, показывая то на дом, то на свою корзину, то на дорогу, ведущую вглубь леса. Один из часовых отрицательно помотал головой, и, слегка подтолкнув ее прикладом, кивнул на корчму. Девчонка пожала плечиками, и, уже было, собралась идти обратно, как вдруг из ворот вышел шведский офицер, при виде которого часовые почтительно вытянулись и взяли "на караул".

  - Глядите-ка, други мои, наш корнет! - прошептал Лужин. - А важен-то, а важен!..

  Пипперброк теперь действительно и отдаленно не напоминал того испуганного, дрожащего мальчишку, который сутки назад попал к ним в плен. На нем были шикарный, с иголочки, мундир и треуголка, расшитые блестящим золотым галуном, а у пояса болталась новенькая шпага. Корнет небрежно кивнул приветствовавшим ему солдатам, а затем, взяв девочку под локоть, вывел ее на дорогу и, достав из кармана часы, поглядел на циферблат. Потом что-то негромко сказал, и показал кивком в сторону леса. Девочка сделала неуклюжий реверанс и, подхватив корзинку, опрометью кинулась по лесной дороге в указанном направлении. Пипперброк проводил ее взглядом, еще раз поглядел на часы и пошел обратно в корчму.

  - Куда это она почесала на ночь глядя? - удивленно спросил Полозов.

  - Да не иначе как на хутор, - отозвался Митьша. - Тут хутор есть недалече, с версту будет. Да я ж вам про него говаривал. Старый Анджей у хуторян частенько снедь покупает для заезжих господ. Вот и нынче, наверное, молодую паненку туда послал...

  - Постой, постой... - Виктор с интересом посмотрел на юношу. - А ты с этой самой... как ее... Ягенкой, лично знаком?

  - А то как же!

  Это был шанс. Небольшой, но все-таки шанс.

  - Тогда слушай... Когда она будет возвращаться, ты встретишь ее на дороге и узнаешь - что к чему. Основной упор делай на то, сколько шведов в корчме, есть ли у них пленная девушка и где она содержится. Только предупреди, чтобы она об этом разговоре никому... Как ты думаешь: ей можно доверять?

  Митьша кивнул.

  - Пан Анджей не любит шведов, а о царе Петре отзывается хорошо. Не думаю, чтобы он был рад тому, что чужеземцы у него в доме хозяйничают.

  - Ну и отлично. Значит, на том и порешим. Тем паче, что выбирать нам особо не приходится. Только ты того... лишнего не болтай...

  Солнце уже почти село, когда на лесной дороге вновь показалась Ягенка с наполненной продуктами корзинкой. Девочка быстро прошмыгнула мимо кустарника, в котором засели Лужин с Полозовым; часовые посторонились, и, спустя несколько секунд, белый сарафан скрылся за оградой.

  - Узнал, дядечка, все узнал, - радостно сообщил вернувшийся Митьша. - Боярышню вашу в угловой светелке, что оконцами на болото выходит, держат с самого утра. Это для нее Ягенка на хутор бегала за молоком да творогом свежим. Так их главный повелел. А шведов, паненка говорит, в корчме сейчас дюжин шесть. А вот на хуторе, как она сказала - тьма тьмущая. Драгуны, панцирники, даже пушки есть.

  - А сама, сама она Селену видала?

  - Видала, как я вас сейчас вижу. Боярышня, как ее только привезли, наотрез отказалась с кем-либо разговаривать, сославшись на недуг. Ее в светелке и заперли, да караул выставили. Вот, пожалуй, и все... А насчет того, что паненка проговорится, не беспокойтесь: я ее на кресте поклясться заставил, так что будет молчать как мышь...

  У Полозова сразу отлегло от сердца. Селена здесь, за этой оградой, жива и здорова. Вопрос теперь только в том: как ее вытащить оттуда. Но нет на свете ничего невозможного. Он весело подмигнул Митьше и Лужину.

  - Будет дело! Подождем до темноты. А ну-ка, юноша, нарисуй-ка ты мне пока планчик этого заведения...

  Глава 12

  Уравниватель шансов

  Еще днем Полозов обратил внимание на один из участков окружавшей постоялый двор стены, находившийся со стороны болота. Там, почти на самом углу, величественно возвышался могучий столетний дуб, со стволом не менее чем в два обхвата, являвшийся, по сути, продолжением ограды. Частокол примыкал к дереву с двух сторон, а с внутренней стороны располагалась конюшня, крыша которой была почти вровень с забором. Густая крона дуба наполовину скрывала крышу под своими ветками, образуя своеобразный естественный шатер. С внешней стороны ветви были спилены, но на высоте примерно около трех метров находился полутораметровый обрезок сука, забравшись на который можно бы было по ветвям перебраться через ограду и спуститься на крышу конюшни.