Серебряный лебедь

Он с трудом оторвал жадный взгляд от ее глаз, лица, волос.

— Видите? Волны похожи на белых лошадей. Возможно ли, чтобы огромные белые лошади жили там и плавали в морской пучине?

Он молча подумал несколько секунд, а затем ответил:

— Кто знает, мисси. Есть такая шотландская легенда о чудовище, живущем в озере. Говорят, что святого Колумбу попросили изгнать его, но даже ему это оказалось не по силам. Может быть, и лошади тоже оттуда, из бездонных глубин.

Она повернула голову и посмотрела на него своими огромными, широко открытыми глазами туманного сиреневого цвета, в которых отражалось бурлящее море. Из-под ее капюшона выбился серебристый локон.

— Как было бы прекрасно поймать одну из них, привезти в Саттон и смотреть, как она с грохотом будет скакать по лесу. Вам очень понравится мой дом, Митчел. Надеюсь, вы останетесь там надолго.

— Очень многое зависит от вашего отца, мисси. Кто знает, как он вас встретит.

Мелиор Мэри засмеялась, подставляя лицо ветру.

— О, вас-то он примет с радостью. Вы служите графу Нитсдейлу и являетесь другом короля Джеймса. В глазах отца вы не можете поступать неправильно. Это мне придется искать себе убежище.

— Он не тронет вас.

Митчел так спокойно и уверенно сказал это, что Мелиор Мэри удивленно уставилась на него:

— Почему вы так говорите?

— Потому что вы рисковали жизнью ради принцессы, а если я не прав, то первый убью его.

Но последние слова он пробормотал очень тихо, и Мелиор Мэри не расслышала их за ревом ветра.

— Вы очень преданный друг, Митчел, — сказала она и положила маленькую сильную руку на его локоть.

— …Но я обещал Джону Уэстону, что не вернусь в Саттон.

— Проклятие, Бенистер, я прошу вас только об одном: в целости и сохранности доставить туда Сибеллу. Она совсем одна и сбита с толку, потому что не получала от меня никаких известий с тех пор, как я отправился провожать принцессу и ее мать в Рим. Если бы я тогда знал, что в результате попаду в эту чертову клетку, то ни за что не поддержал бы такую идею.

Джозеф сидел в грязи. Его волосы, отросшие до плеч, были полны вшей. Кандалы с него сняли — Гиацинт поднял шум и заставил тюремщика сделать это.

— Сначала меня не выпускали из этого проклятого монастыря, а теперь упекли сюда. Не думаю, что мне удастся выбраться живым, Бенистер. Вы должны отвезти Сибеллу туда, где ее семья.

— Но что с Мелиор Мэри? Она в безопасности?

— Да. Хотя ее сейчас тоже гноили бы вместе со мной, если бы Митчел не зарезал шестерых и не посадил ее на свою лошадь. Так что вы должны быть благодарны ему. Поэтому я умоляю вас доставить мою жену Джону и Елизавете. Дайте слово, что вы это сделаете.

Гиацинт сам не знал, почему колебался, но что-то ему мешало. На мгновение в нем шевельнулось предчувствие опасности, всегда возникавшее при одном упоминании имени Сибеллы. Он заполнил минутную паузу, кашляя в кулак, и ответил Джозефу:

— Конечно. Я отправлюсь прямо в Лондон.

— Вы найдете ее в моем доме на площади Беркли. Пусть Джон проследит, чтобы он и другие мои дома были закрыты. И не позволяйте Сибелле беспокоиться.

У Гиацинта немного отлегло от сердца, и он сказал:

— Я позабочусь о ней.

Словно поняв, что Мэтью чувствует себя виноватым, Джозеф понизил голос, и его последние слова были подобны каплям яда:

— Но если вы, или любой другой мужчина, попытаетесь занять мое место и хотя бы пальцем до нее дотронуться — можете считать себя мертвецом. А теперь уходите. Если они захотят убить меня или оставят гнить здесь до конца моих дней, я изыщу возможность передать пару слов послу. А пока от меня нет никаких известий — значит, я жив, Бенистер. Запомните это. Молчание означает, что я еще жив.

Прошел май, а с ним и праздник костров, и теперь солнце находилось в самой дальней точке от экватора, на щупальцах созвездия Рака. Под ярким небом весь мир был наполнен энергией и силой летнего солнцестояния, и, как будто в такт древним ритмам, бьющимся в таинственном сердце земли, замок Саттон наполнился теплом и гармонией с цветущей землей.

Был вечер самого длинного дня в году. В эту ночь небо все время остается светлым, в эту ночь те, кто приблизился к бесконечным тайнам круговорота жизни и смерти, зажигают огни, чтобы с заходом солнца на землю не пришло зло.

В конце концов перст судьбы указал на Сибеллу и Гиацинта. Этим несчастным созданиям снова предстояло пройти через все, что им было суждено — через боль и отчаяние. Надеяться им было не на что, но они не могли порвать таинственную страшную связь, влекущую их друг к другу.

В лунном свете Сибелла встала с кровати и подошла к окну. Витражи и подоконники были точно такими же, как и в тот день, когда их установили в этом доме. Перед ней простирался посеребренный лунными лучами сад, и ничто, кроме тихого покачивания павлиньих хвостов, не нарушало покоя ночи. Она невидящим взглядом смотрела перед собой, чувствуя, что в ней проснулось давно забытое, что она должна идти к человеку, ставшему частью ее души, или умереть до восхода такого жестокого солнца.