Серебряный орел

Они свернули с главной улицы, и вскоре фасады домов сделались грязнее, а лавки – беднее. Зато борделей здесь было еще больше, и глаза Мустафы все сильнее заплывали похотливым сальцем. Многочисленные уличные мальчишки требовали подаяния. Ромул, прижимая рукой кошелек, делал вид, будто не замечает их, и осторожно шел дальше, смотря под ноги, чтобы не наступить на выброшенные из окон человеческие экскременты.

– Совсем как в Риме, да? – рассмеялся Тарквиний.

Ромул брезгливо скривился.

– Смрад точно такой же.

Долго искать им не пришлось – подходящая таверна подвернулась почти сразу. Передняя стена в помещении отсутствовала, пол покрывал толстый слой песка, который должен был впитывать пролитый алкоголь и кровь. Вся меблировка состояла из маленьких столиков и хрупких табуреток. В глубине зала было темно, свет с улицы туда не проникал, зато горели несколько масляных светильников, подвешенных к низкому потолку. Большинство посетителей составляли арабы, хотя попадались и представители других национальностей. Ромул протиснулся к деревянной стойке, а Тарквиний и Мустафа заняли столик в углу. На них обратилось множество любопытных взглядов, но никто не попытался завязать беседу, что вполне устроило Ромула. Когда же он подошел к столику с кувшином и тремя глиняными чашами, то почувствовал спиной пристальный взгляд, который, пожалуй, мог бы прожечь дыру в его тунике. Ромул, не оборачиваясь, наполовину вынул из ножен кинжал и медленно вдвинул его на место.

Тарквиний, не обращая ни на что внимания, попробовал вино и скорчил гримасу.

– Похоже на самый поганый ацетум, смешанный с лошадиной мочой.

– Ничего другого у них нет, – парировал Ромул. – И за это содрали хорошие деньги, так что придется пить.

Мустафа расхохотался и одним глотком опрокинул в себя содержимое чашки.

– Я лучше уж пойду к девкам. Наведаюсь в те бордели, – сказал он. – Обойдетесь без меня?

– Вполне. – Ромул снова обвел взглядом помещение и не обнаружил непосредственной опасности. – Увидимся здесь же.

Мустафа чуть заметно кивнул и исчез.

Вскоре вино уже казалось не таким отвратительным. Ромул поднял чашу и произнес про себя тост в честь Бренна. За время, проведенное на пиратской дау, он много думал и вновь и вновь вспоминал последний дар, полученный от галла. За минувшие годы боль утихла, и хотя Ромул все еще чувствовал скорбь, но понимал, в каком огромном, неоплатном долгу он перед Бренном. Если бы его друг не пожертвовал собой, не сидеть бы ему сейчас здесь. И Ромул был уверен, что Митра не мог не воздать Бренну по заслугам.

Еще он постоянно думал о доме. У него даже в животе теплело, когда он представлял себе, как увидит Рим и Фабиолу. И даже Юлию, подавальщицу из таверны, с которой он познакомился в ту роковую ночь.

– Добро пожаловать в Кану, – произнес кто-то на латыни.

Ромул, только-только отхлебнувший вина, чуть не поперхнулся. Покраснев, он обернулся к говорившему.

Из-за соседнего столика встал высокий мужчина с длинным лицом и коротко подстриженными волосами. Его спутники, трое крепких мужчин, вооруженных мечами, оставались на своих местах.

– Мы знакомы? – холодно осведомился Тарквиний.

– Нет, друг, – ответил незнакомец, поднимая руки в общепринятом мирном жесте. – Мы никогда прежде не встречались.

– Что же тебе угодно?

– Поболтать по-дружески, – сказал тот. – Нечасто удается встретить в Кане римлян.

Ромулу удалось овладеть собой.

– А кто же сказал тебе, что мы римляне? – проворчал он.

Незнакомец указал пальцем на отороченную кожей юбку Тарквиния и тунику Ромула, которая хотя и выгорела на солнце, но все же сохранила свой красновато-коричневый цвет.

Друзья промолчали, опасаясь подтвердить догадку.

Но римлянин не отступал.

– Меня зовут Луций Вар, оптион и ветеран Седьмого легиона, – представился он. – А еще я совладелец торгового судна и каждый год плаваю в Египет и Аравию, покупаю и продаю.

Судя по качеству ткани туники и большому перстню с изумрудом, который Вар носил на руке, его торговые дела шли успешно.

Ромул не мог больше сдерживать любопытство.

– Чем же ты торгуешь?

– Здесь любят итальянское вино, оливковое масло, греческие статуи и медь, – ответил Вар. – А в Египте и Италии всегда большой спрос на олибанум и мирру. Ну и конечно, черепаховую кость и древесину.

Рим, взволнованно думал Ромул. Этот человек совсем недавно прибыл из Рима.

– А вы, наверное, не торговцы? – поинтересовался Вар.

Выспрашивает, думал Ромул. Но от короткой беседы вряд ли можно ожидать вреда.

– Нет, – ответил Тарквиний, принимая непринужденный вид. – Мы возвращаемся в Италию.

– И как давно вы ее покинули?

– Пять лет назад, – изменившись в лице, сказал Ромул.

– Неужели? – воскликнул Вар. – Даже путь в Индию и обратно занимает меньше двенадцати месяцев.

Ромул и Тарквиний переглянулись.

– Мы воевали у Красса, – медленно произнес Тарквиний.

– Клянусь детородным членом Вулкана! – Вар открыл рот, закрыл и лишь потом выдавил: – Вы дезертиры?

– Думай что говоришь! – громыхнул кулаком по столу Ромул.

– Мир, друг, мир. Я не хотел вас оскорбить, – быстро произнес Вар умиротворяющим тоном.