Середина земли

Проносилась ли у меня перед глазами вся жизнь, когда когтистая конечность занеслась над моей головой, а зловонная пасть разверзлась, закрывая весь свет вокруг? Точно нет. Лишь воспалённые клыки, вонь и ужас. А ещё вопрос, пугающий меня больше, чем само чудище. Почему я не видел его в первый раз? Почему тогда, его будто скрывала завеса. Как если бы я и оно находились в разных плоскостях. Тоже самое случилось и с его первой жертвой. Вова видел зверя, а бедняга лишь озирался, ориентируясь на звуки. Вопрос остался для меня тогда без ответа. Я выставил руку перед собой и она попала прямо в пасть. Упёрлась кулаком в нёбо, а локтем в язык. Я думал моя рука лопнет. Разлетится кровавыми осколками костей. Но эта мразь разжала челюсть и завыла оглушительным воем. Одной рукой держа за загривок, другой за хвост, её оттаскивал от меня Антон. Крича что-то, то на нашем, на русском, то на чужом языке.

Он сказал мне бежать, но я не убежал. Я бросил его тогда. Неделю назад. Один на один с тем исчадием ада. Больше такого не повториться. Я подхватил палку с земли и со всей дури вонзил в пасть твари, так, что один конец оставался у меня в руке, внутри пасти. А другой вышел насквозь через макушку.

Ледяная маслянистая кровь полилась с морды на мою руку, пачкая одежду. Гадина забилась в агонии, а Антон. Всё ещё удерживая её за один из костяных выступов, припал к ране ртом и принялся жадно пить то подобие крови, что вытекало из тела. К горлу моему подступила желчь и зажал рот и нос руками, чтобы не начать блевать прямо там.

Я думал, что всё позади. Ужас и угроза рухнула, сотрясая камни, но нет. Зверь из тех тёмных и зловещих измерений, что был повержен поднизшим, не самое страшное, с чем можно здесь повстречаться.

Я не мог провести аналогию, между тем, что делал Антон, и тем, что мы убиваем животных ради пищи и меха. Мы сливаем кровь, разделываем туши, замораживаем и отправляем на прилавки магазинов. Мы, кажется, называем себя гуманными. А они, судя по всему, такими понятиями не оперируют.

Из кустов к нам выполз Андрей.

– Немедленно прекрати! – прикрикнул он на Антона. Он сделал шаг вперёд. Хотел оттащить Цупсмана от туши, но тот взглянул на него с такой яростью, что он едва не поскользнувшись на камнях, отскочил за мою спину.

– Ты ещё не готов, поглощать так много, – пробормотал он еле слышно. – Нам пора.

Я не помню, сколько ещё мы там пробыли, и как долго продолжалcя омерзительный пир Антона. Третьи сутки без сна давали о себе знать. Глаза закрывались сами собой. Слова и фразы пролетали мимо, а суть даже самых простых вопросов мне было не уловить. Я уже не чувствовал страха. Эмоции от пережитого в лесу были тусклые. Сердце не колотилось, руки не тряслись. Общая отупленность не давала мне до конца осознать всё увиденное. Всё, чего я хотел – это лечь и проспать часов двадцать. Наплевав на всякую опасность.

Я несколько раз дремал прямо на ходу, по пути в дом Андрея, а когда мы сели за стол, и он предложил мне поесть, я просто отключился. Ужасные образы прошедших дней тревожили мой сон, но я был настолько вымотан, что не вспомнил при пробуждении не один из них.

За окном была глубокая ночь. Я проснулся на стареньком диване Андрея, пропахшим куревом, пищей и старостью. А разбудил меня женский смех, больше похожий на гогот.

Меня он не волновал. Первым делом я схватился за телефон, чтобы проверить то, что заснял и не обнаружил в галерее никаких видео. Я не мог забыть нажать кнопку. Кто-то нарочно стёр именно их, оставив все остальные данные.

Я вскочил и пошёл на звуки голосов. У Андрея был просто огромный дом. Огромные сени, заваленные всяким хламом. Три комнаты, кухня, чуланы, несуразные коридоры, не законченная пристройка. И всё было заставлено постсоветской и советской мебелью, в виде шкафов, сервантов, венских стульев и стенок-горок. Коробки с книгами, газетами и журналами. Какие-то тумбочки без дверок, со сломанными ножками, ящики, банки, разобранное трюмо. Причём, побывав почти во всех помещениях, я так и не нашёл комнаты, где Андрей ведал мне легенды и показывал записи. Видимо она была закрыта, а дверь спрятана за кучей барахла.

Идя на голоса, я открыл очередную комнату и обнаружил там весьма любопытную компанию. Антон, Тихон и его сожительница Алёна, сидели на грязном старом ковре. Запотевшая бутыль сэма, три рюмки, переполненная банка, окурки из которой вываливались на пол. Я комнате стояло непроглядное облако сигаретного дыма. Все трое были полуголыми. Антон лежал головой на коленях Алёны, а ноги в свою очередь забросил на пьянчугу Тихона. Их приплюснутые, отёкшие рожи, искажённые смехом и опьянением, вытянулись при виде меня. Алёна поспешила прикрыть свою обвисшую, большую грудь, усыпанную мелкими прыщиками и пятнами, футболкой.

Мне было плевать, чем они тут занимаются. Меня интересовало только одно:

– Кто трогал мой телефон?

Антон молча пожал плечами. Алёна обнажила свои жёлтые мелкие зубы и протянула:

– Женя, выпей с нами.

– Спасибо, я не хочу.

– Да не мороси. Падай рядом! – махнул мне Тихон.

– А где Андрей?