Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 6

Третья поездка Сергея Александровича в Оптину состоялась в октябре 1904 года, и прожил он здесь две недели. Из мятущейся личности устоялся и возрос взыскатель Града Небесного, победивший в себе самом ветхого человека, избывший теплохладное состояние биологизма. Новый человек, исповедник Христовой истины, находит жизненную основу в Евангелии — в Промыслительном благовестии о нашем спасении. Обо всём этом и об одной из тайн Божиего домостроительства — обновлении мipa и его будущей вечности, говорилось при новой встрече писателя с о. Даниилом.

Миновал ещё год, и глубокой осенью 1905 г., в шаткое, мятежное время, Сергей Нилус снова в Оптиной. На этот раз он поглощён переделкой книги «Великое в малом», которая и вышла в декабре вторым тиснением. Место издания — Царское Село. Выходу его книги, по-видимому, содействовала любимая фрейлина Императрицы Елена Александровна Озерова (1855–1938), вскоре ставшая женой писателя. В тревогах и заботах проходили тогдашние дни. В пору, когда враг окрадывает Отчину нашу, долг духовного писателя — служить народному делу; только так он уподобится светильнику, горящему на свещнице, а не втуне. По-своему сознавал это Сергей Александрович, по-своему и поступал. Бог ему судья.

16 января 1906 года Нилус выехал из Оптиной в Петербург, где 3 февраля и состоялось его венчание с Озеровой. Вспышка гнева в печати, вызванная появлением дерзновенной книги, обернулась бурей поношений, разнузданной травлей, смакованием эпизодов из частной жизни писателя, что в конечном счете вынудило Нилуса не только отказаться от мысли принять священство, которого он так желал, но и навсегда покинуть дворцовый Петербург. Уже немолодая чета предпочла всему иному странничество: пути неразлучной пары неизменно вели к Русским святыням.

Так в апреле 1906 года Нилусы оказались в Николо-Бабаевском монастыре, невдалеке от Костромы. Здесь нашёл вечное упокоение святитель Игнатий Брянчанинов, крупнейший церковный писатель, славно потрудившийся на духовную потребу ближним. Затем — Валдай с его Иверским монастырем, построенным тщанием Патриарха Никона. Остров, где высится белокаменный монастырь, отделён от города Святым озером. Но что эти три версты, коль вся переправа на лодке проходит под звон благовеста! Пасхальный восторг объемлет душу без остатка.

Успенским постом 1907 года Нилус по настоянию жены пишет письмо в Оптину с просьбой разрешить погостить в обители. Вскоре получил ответы, — один был от старца Варсонофия, — с приглашением прибыть «под покров Оптинской благодати на богомолье и на отдых душевный, сколько полюбится и сколько поживётся». Августовской порой богомольцы собрались и поехали.

Впоследствии Нилус вспоминал: «На жену Оптина произвела огромное впечатление. — Про меня и говорить нечего: я не мог вдосталь надышаться её воздухом, благоуханием её святыни, налюбоваться на красоту её соснового бора, наслушаться ласкающего шёпота тихоструйных, омутистых вод застенчивой красавицы Жиздры, отражающих своей глубиной бездонную глубину Оптинского неба… О, красота моя Оптинская! о мир, о, тишина, о, безмятежие твоего монашеского духа, установленного и утвержденного молитвенными воздыханиями твоих великих основателей!..

О, благословенная моя Оптина!»51

Старцы предложили писателю заняться изданием Оптинских листков, вроде Троицких, выпускаемых Троицкой Лаврой. Эти листки были любимым чтением паломников. Душеспасительные беседы печатались также в Александро-Невской и Почаевской Лаврах. Монастырская периодика разносилась народом по всей благочестивой России. Нилус обрадовался предложению старцев. В тех же воспоминаниях он изложил им свой ответ следующим образом:

«Зачем же, — говорю, — дело стало? Мы, слава Богу, люди свободные, никакими мирскими обязанностями не связанные: найдётся для нас в Оптиной помещение — вот мы и ваши»52.

С октября 1907 г. Нилусы оседают в обители, занимая Консульскую усадьбу, где когда-то жил Константин Леонтьев, бывший в своё время консулом, а, приняв тайный постриг, стал верным сподвижником старца Амвросия.

Евгений Поселянин в статье «К. Н. Леонтьев в Оптиной пустыни» об этом доме писал так: «Смотря парадной стороной своей на ограду, боковыми стенами своими дом выходил на реку Жиздру, протекавшую от него саженях в пятидесяти, а другой — на старый тенистый сад, заросший преимущественно, кажется, кленами.

Дом был весёлый, покрытый белой штукатуркой, стоял высоко на фундаменте, и был увенчан наверху мезонинчиком.

Сразу из прихожей вы попадаете в длинную большую комнату, шедшую в ширину всего дома. Большое итальянское окно выходило к Жиздре, а напротив балконная дверь вела в садик…

Из окон открывался чисто русский пейзаж, который ничего не скажет, может быть, иностранцу, но хватает за сердце русского человека. Огород, спускающийся к Жиздре, забор, проезжая дорога, уютная в берегах своих светлоструйная река, луговой простор, за ним деревня Стенино»53.