Сергий Нилус - Полное собрание сочинений - Том 6

Нам неизвестна причина, по которой Оптинские листки не вышли. Возможно, не благословил настоятель архимандрит Ксенофонт, или возобладало смиренномудрие самих старцев, не пожелавших печатно раскрывать свои заветные взгляды на мip и мiропорядок. Послушание Нилуса определили по-другому: изучать Оптинский архив. Представлял собою архив богатейшее собрание сокровенных записок живших в обители священноиноков, известных церковных деятелей, разного рода прозорливцев, а также благочестивых богомольцев, писем, в том числе литераторов-классиков. А сколько безценных рукописных патериков, повествующих о духовных подвигах христолюбцев, сберегалось в древлехранилище! И, само собою, Оптинское собрание книг было замечательным: 30 тысяч томов, преимущественно богословских и богослужебных. Все книги и архив помещались в одной из угловых башен монастыря.

В молитвах и трудах пребывали все насельники обители, от архипастыря до иноков. А иноков тут насчитывалось до четырехсот душ. Таким же внутренним деланием занят был и Сергей Нилус. Его духовником и руководителем со дня поселения стал великий старец о. Варсонофий. Постоянное общение с ним подвигало писателя совершенствоваться в Богопознании, создавать творения немеркнущие.

На материалах архива Нилус весьма быстро пишет свою первую оптинскую книгу. Её название «Сила Божия и немощь человеческая». В заглавие вынесены слова из апостольского послания: «Сила Божия в немощи совершается». Чему же посвящена эта книга? Вниманию благочестивого читателя Сергей Александрович представил жизнеописание игумена Феодосия (Попова), скончавшегося под сенью Оптинского Скита в 1903 году. Ознакомившись по благословению старца Иосифа с записками этого игумена, Нилус живо заинтересовался его воспоминаниями. «Богу угодно было раскрыть мне душу этого молитвенника и дать мне в руки такое сокровище, которому равного я ещё не встречал в грешном своём общении со святыми подвижниками, работающими Господу в тиши современных нам монастырей» — признание самого писателя54

.

С неприкрытым восторгом и умилением поведал игумен Феодосий о своём паломничестве к чудотворным святыням русским, исходив Отечество вдоль и поперёк, насыщаясь Хлебом Небесным — благодатью. И вот этот молитвенник в Оптиной. Был 1845 год, во всей силе мудрый старец Макарий. В записках Феодосия представлены драгоценные поучения прославленного духоносца, описаны чудеса, им совершённые. Светлой радостью напоены страницы книги, описывающие внутренний строй монастырской жизни Оптиной времён первых старцев.

Возникает вопрос: как далеко простиралось литературное вмешательство Сергея Нилуса в дневниковые записи игумена Феодосия? Из сопоставления текстов оригинальных, «нилусовских» с обработанными им, совершенно очевидно, что и самый ход изложения, и акцентировка, и литературный блеск — всё это несомненные заслуги писателя. Мемуарист в данном случае оставил лишь рыхлые дневниковые записи, возможно, местами и не без живинки в речениях и характеристиках.

Вторая часть книги также построена, в основном, на материалах Оптинского архива и рассказах самовидцев. Здесь есть интересные воспоминания духовных детей старца Льва, чья аскетическая одарённость снискала к нему благорасположение всей братии. Далее значительное место отведено свидетельствам чудотворений святителя Митрофания Воронежского. Источником повествования послужили бумаги, полученные Нилусом в Сарове, где он собирал документы о житии преподобного Серафима. Есть в этой части книги и личные воспоминания Сергея Александровича. «Сила Божия и немощь человеческая» — труд, свершённый в назидание читателей.

Иным характером наделена следующая Оптинская книга Нилуса — «Святыня под спудом». Поначалу она печаталась в журнале «Троицкое Слово», основанном епископом Никоном Вологодским, а затем с журнального набора оттиснута в виде отдельного издания55. Глубоким сакральным смыслом, пророческим тайновидением, знамениями отмечен этот труд писателя, целиком выстроенный в линиях Оптинского благочестия.

В основу книги положены записки о. Евфимия (Трунова), замечательного подвижника Оптинского, ученика старца Льва. События разворачиваются в середине прошлого столетия. «Дневник отца иеромонаха Евфимия, — пишет в открытие книги С. Нилус, — послужил мне канвою, с намеченным его рукою узором, но самый узор, как и драгоценный жемчуг дивного шитья, составлен и собран из многоцветных раковин, извлеченных из сокровенных глубин безбрежного и бездонного моря великого Оптинского духа, питавшего православную русскую мысль в таких её представителях, как братья Киреевские, Гоголь, Достоевский и те „молодшие“ богатыри, имена которых, как звезды на тверди православного русского неба». Никакого вымысла в книге нет, всё почерпнуто из Оптинской действительности. Изложение дневниковое, подвижное, как само время.