Серийные убийцы от А до Я. История, психология, методы убийств и мотивы

Довольно трудно подвести итог истории Питера Вудкока, не используя слово зло. Как еще можно объяснить перерыв в тридцать пять лет между первыми тремя убийствами и четвертым – надеюсь, последним? Похоже, что в заключении – не важно, в психиатрической лечебнице или в тюрьме, – эволюция серийного убийцы временно приостанавливается. Но не прекращается совсем – просто замораживается, как бактериальная культура, пока с освобождением лед не растает, и тогда преступник продолжает с того же места, на котором остановился. Этот феномен отмечался во многих делах, когда профилирование указывало на более молодой возраст преступника, чем на самом деле, – просто его эволюция была приостановлена на время заключения. Два года спустя после четвертого убийства, снова в госпитале повышенной строгости, Вудкок-Крюгер объяснял:

Я вырос тут. Тут сложилась моя личность, и если меня обвиняют в отсутствии морали, что в целом справедливо, так моя мораль – та, которую допускает система, та, с какой я могу в ней существовать. Тут надо бояться не Господа Бога, тут люди боятся персонала¹⁵⁵.

Эдмунд Кемпер:

«выгорание» серийного убийцы

Пожалуй, самым изучаемым из серийных убийц после Джека-потрошителя и Теда Банди является Эдмунд Эмиль Кемпер III из Санта-Круза, Калифорния. Он родился в 1948 году и вырос с крайне доминирующей матерью, которая часто унижала его прилюдно. В восемь лет она стала наказывать мальчика, запирая на ночь в темном подвале, из которого можно было выбраться только через люк, но сверху на крышке люка стоял кухонный стол. Когда Эдмунду было девять, его отец развелся с матерью, не в силах и дальше выносить ее крутой нрав. Мать постоянно говорила Эду, что он похож на ее отца – а того она ненавидела.

В десять лет рост Эда Кемпера был как у взрослого мужчины, и мать начали преследовать мысли о том, что он может изнасиловать сестру. Его опять заставляли спать в подвале, под замком, а мать и сестра ночевали в своих спальнях. В ответ он убил их кошку – похоронил заживо. Потом он отрезал ей голову и насадил на палку. Когда сестре на Рождество подарили куклу, Эд отрезал ей голову и руки.

В двенадцать лет любимой игрой Эда была «газовая камера»: он просил сестру связать его и нажать на воображаемый рычаг. Потом он валился на пол и корчился там, как будто умирает от газа.

Однажды сестра поддразнила его: Эд, мол, влюбился в учительницу и мечтает ее поцеловать. Эд ответил: «Придется сначала ее убить, чтобы поцеловать». Он вспоминал, что мальчиком прокрадывался к ее дому, вооруженный отцовским штыком, и подглядывал за учительницей через окна. Он представлял, как убивает ее и занимается любовью с ее трупом.

Эд был очень умен – с IQ 145 пунктов, что практически равно гениальности. Кроме того, он был ненормально высоким для своего возраста. В тринадцать лет он сбежал из дома, чтобы разыскать отца. По возвращении он убил еще одну кошку, которая жила у матери, срезав ей верхушку черепа мачете, чтобы обнажился мозг. Останки кошки он хранил у себя в шкафу, пока мать их не нашла.

После этого мать отослала его к бабушке и деду по отцу, на ферму в холмах Калифорния-Сьеррас. Там, как многие мальчики в сельской местности, Эд получил в свое распоряжение винтовку 22-го калибра – для охоты. Однако когда он начал стрелять в скот и домашних питомцев, винтовку у него отобрали.

В августе 1963 года, когда Эду Кемперу было пятнадцать, он внезапно убил бабушку и деда. Бабушка сидела за кухонным столом, перечитывая рассказы для детей, которые она писала, и Эд выстрелил ей в голову из винтовки. Он сделал еще два выстрела ей в спину, а потом нанес несколько ножевых ранений. Эд дождался, когда дед вернется домой, и застрелил его во дворе, пока тот шел к дверям. Потом он позвонил матери, сообщил, что он сделал, и спокойно дождался приезда полиции. Когда его спросили, зачем он совершил это преступление, Эд ответил: «Просто хотел узнать, каково это – застрелить бабушку».

Кемпера поместили в госпиталь Атаскадеро, в отделение для психически больных преступников. Психиатры из Калифорнийской службы надзора за несовершеннолетними и социальные работники не были согласны с диагнозом судебных врачей. В их отчетах указывалось, что у него не наблюдалось «ни разбегающихся мыслей, ни путаницы в рассуждениях, ни галлюцинаций или других отклонений в мышлении». У Эда диагностировали «расстройство личностных черт, пассивно-агрессивного типа».