Серый волк, белый конь

Получив Колобком в хребет, Лиса опрокинулась на спину, стала отбрыкиваться всеми четырьмя лапами. После очередного пинка Колобок отлетел к ногам Лады, на боку у него красовались четыре глубокие бороздки от когтей. Кукольный глаз расфокусировано вращался. Лиса пригнулась, готовясь напасть, и Волк прыгнул вперед, на ходу превращаясь в зверя, сцепился с Лисой, метя ей в горло.

– Напарник! – растрогался Колобок. – Я знал, что на тебя можно положиться!

Он разогнался и протаранил рыже-серый клубок. Волк, захрипев, отвалился в помятую траву, судорожно хватая воздух.

– Прости, промазал! – Колобок на мгновение остановился. – Что, Лиса, стара ты стала? Плохо слышишь? Сесть тебе на носок да пропеть еще разок?

Он полетел вперед и врезался зазевавшейся Лисе прямо в раззявленную пасть.

– Нокаут! – взвизгнула Лада, когда Лиса по красивой дуге упала ко входу в нору. Желтоватые зубы веером рассыпались по площадке. Рыжий хвост дернулся и замер.

Лада кинулась к Волку, погладила мохнатую спину. Он обернулся человеком в объятиях девушки, но та не спешила отстраняться.

‍

– Колобок, елки-иголки, бронебойная булка, – пожаловался Волк, – он мне, похоже, ребро сломал.

– Он спел свою песенку. И, должна признать, это хит, – улыбнулась Лада.

– А где он, наш герой? – Волк вытянул шею, осмотрелся. – Почему не глумится над поверженным врагом?

Оборотень встал, принюхался, подбежал к откосу и, замерев на мгновение, бросился в реку. Он загребал воду, выкладываясь из последних сил, стремясь за крохотной круглой точечкой, уносимой течением. Волк догнал кругляш, схватил его, и Лада, ахнув, прижала руки ко рту. Она поняла, что это.

Глаз Колобка.

***

Он слишком много вложил в последний удар. Инерцией его вынесло за край площадки, покружило в воздухе, как в замедленной съемке промелькнули черные крылья ласточки, бескрайнее голубое небо, и Колобок погрузился в воду. Он мгновенно потерял координацию, глаз заливало, Колобок разинул рот, чтобы позвать на помощь, но лишь наглотался воды. Твердая корка, отращиваемая всю жизнь, размягчалась, вода проникала в самую сердцевину, просачиваясь к болтам и гвоздям, окутывая влагой ореховые скорлупки и вишневую косточку. Стая мальков окружила его, хватая беззубыми ртами крошки с боков. Колобок зажмурился. Ужасная, невообразимая смерть!..

И вдруг он понял, что ему совсем не больно. Наоборот, это было очень, очень приятно. Он увидел все вокруг, причем не своим единственным глазом. Он будто размножился, обретя жизнь в каждой крохотной рыбке. Наглая утка, заметив с воздуха пиршество мальков, присела на воду, проглотила кусок булки и, крякнув, взлетела. Колобок увидел лес сверху, шапки деревьев слились в зеленый ковер, ветер топорщил перья на его крыльях... Его? Колобок развернулся, ловя воздушные потоки, в груди быстро билось маленькое горячее сердце.

Сом поднялся из омута, осторожно взял толстыми губами размякший мякиш, прожевал, и Колобок пошевелил усами, выпрыгнул из воды, гулко хлопнув хвостом, распугивая рыбную мелочь.

Он – хлеб. Его съели. В этом было его предназначение, от которого он бежал всю жизнь, и в итоге именно это сделало его счастливым.

Колобок заметил с воздуха Волка, мокрого, ссутуленного, бредущего по берегу, и, захлопав утиными крыльями, стал снижаться.

Волк подошел к Ладе, разжал кулак. Кукольный глаз застыл в его ладони, загнутые реснички не моргали. Оборотень кувыркнулся, бросился к обрыву и горестно взвыл, задрав морду вверх.

Когда рядом с ним неуклюже плюхнулась утка, он удивленно на нее покосился.

– У нее… окурок? – заметила Лада.

Утка передвинула окурок на другую сторону клюва, потопталась перепончатыми лапами на месте, потом кувыркнулась.

– Колобок? – неуверенно спросила девушка.

Утка крякнула, кивнула и, взмахнув крыльями, взлетела. Она выписывала виражи в воздухе, распугивая ласточек, а потом взмыла так высоко, что превратилась в крохотную точечку и исчезла.

– Так ты уверена, что это был Колобок? – спросил Волк.

– Я понимаю, что это сказочный мир, и тут возможно всякое, но сам скажи, какова вероятность встретить курящую утку, выделывающую в небе мертвую петлю? Конечно, это был Колобок! – горячо ответила Лада. Беляш энергично кивнул, так что грива взвилась снежными прядями. – Мне тоже его не хватает, Серый. И я представляю, каково тебе – потерять напарника.

– Мы не были напарниками, – возразил оборотень, но вскоре буркнул, – ладно, были. Кто бы мог подумать, что булка станет моим лучшим другом?

– А Иван? – осторожно спросила Лада.

– У нас с ним сложные отношения, – отвернулся Волк. – Мы пришли.

У самого берега в камышах прятался плот из старых досок, потемневших от сырости. Он держался на одном месте, как привязанный, хотя веревки не было.

– Как-то хлипко выглядит, – засомневалась Лада, – мы не утонем?

– Это с водяным-то? – усмехнулся Волк.

Из воды вынырнул мужчина, оперся мускулистыми руками о плот, подтянулся. Тугие мышцы напрягались под идеальной белой кожей, ручейки стекали по гладкой груди. Мужчина живописно тряхнул синей копной волос, и от брызг на мгновение вспыхнула крохотная радуга.