Сестры

Сашка во все глаза смотрел на Ляльку. Такой она бывала редко. Чужая и холодная. Ему захотелось сделать ей больно, чтобы она очнулась и хотя бы начала его ненавидеть. Только не это равнодушие.

– Ляля, Наташа не недоразумение, это во – первых. Во – вторых, я тебе обещал, что решу проблему, только не сразу, или ты мне больше не веришь? И в третьих, торжественное заседание по поводу появления новой родственницы, считаю закрытым. Все. Всем спасибо, все свободны.

– Ну, ты пап даешь! У меня слов нет, – Кирилл, молчавший до этого, осуждающе посмотрел на отца.

– Да, пап, ты в своем репертуаре. Маму обидел, зато перед этой тварью любящим папочкой нарисовался. Пока, мамочка, соберешься уходить от этой парочки, милости просим к нам.

– Да, Елена Владимировна, поедемте к нам прямо сейчас.

– Спасибо, Гришенька, я не смогу уехать и оставить свой дом, пока здесь находятся посторонние. А ты, Саша, прав. Она не недоразумение, а вполне живой плод твоего греха. И не нужно вставать в защитную стойку, будто на тебя нападают. Мне тебя жалко. Такой дочерью гордиться не приходится. Ты выведи ее в свет и тогда ты поймешь, что за сокровище ты приобрел взамен любви жены и детей.

Лялька вышла в прихожую вслед за детьми.

Наташка подошла к Соколову и, улыбнувшись, благодарно чмокнула его в щеку. Соколов брезгливо отстранился и процедил сквозь зубы: «Пошла вон, дура». На душе у него было странно пусто и черно.

Глава 13

2004 г. Самара

– Они меня совсем опустили, – пожаловалась Наташка, выпуская изо рта струйку дыма. Он поморщился. Он не любил курящих женщин, тем более таких молоденьких. В его время девушки не курили, а если и баловались, то втихаря, когда никто не видит. Наташка дымила, порой прикуривая очередную сигарету от предыдущей.

– Потерпи, Натусик, дело того стоит.

– Чего стоит? Ты хоть знаешь, сколько с него можно снять?

– Примерно, – Он не стал ей говорить, что знает об этом человеке почти все.

– Представляешь, мне даже на кухню ход заказан. Эта ведьма, его жена, увидела меня там с бутербродом и такой визг подняла! Ей, видишь ли омерзительно, что «такая неопрятная девица копается в ее кастрюльках», – Наташка скривила лицо в презрительной ухмылке.

– И как же ты ешь?

– Когда она накроет на стол. А потом проверяет, убрала я за собой или нет.

– Он прекрасно представлял, что Наташка действительно может вызвать отвращение даже у самых не брезгливых, а, как он уже понял, жена Соколова любила порядок.

– Ты мне лучше расскажи, кто пользуется машиной?

– В основном папаша. Она берет машину редко, в основном ходит пешком, а чаще всего сидит дома. К ней клиенты ходят.

– Какие еще клиенты?

– Ну, не совсем клиенты. Почти все, кому она гадает, ее подруги или знакомые.

– Как это она гадает?

– На картах, красивые такие, с картинками. На одной – Смерть, на другой – Волшебник с палочкой.

– Не волшебник. Маг. А карты называются Таро. Очень древние.

– Ты и это знаешь?

– И что, много к ней народу ходит?

– Когда как. Бывает по пять человек в день, бывает – ни одного.

– Кто приходит чаще всего?

– Ее сестрица и подруга Даша. С этими она сидит по пол – дня, кофейком балуются, иногда винишко потягивают.

– Так, говоришь, редко машиной пользуется?

– На моей памяти, всего два раза. Внука возила.

– А машина обычно на ночь где остается?

– В подземном гараже. Но, когда ее берет его жена, машина «ночует» около сквера, напротив подъезда.

– Место освещенное?

– Да, рядом фонарный столб. К тому же, из окна каморки охранника эта площадка отлично видна. Ты что задумал?

– Почему они не ставят машину в гараж в таких случаях?

– Ты будешь смеяться, но она боится выруливать из подземки, боится стукнуть чужую машину. Говорят, у нее уже была одна авария.

– Ладно. Ты иди. Потерпи еще чуть – чуть. Я уже почти придумал, как тебе развести папочку на денежки.

Наташка не спеша оделась, покрутилась перед зеркалом в просторном холле и вышла из квартиры. Он закрыл за ней дверь на щеколду и его взгляд зацепил ярко – желтое пятно на вешалке. «Плащ забыла, дурында, а там дождь хлещет». Он сладко зевнул и вернулся обратно в спальню. Отряхнув простыни и убрав пепельницу от изголовья кровати, он лег на спину и провалился в глубокий сон.

Глава 14

Они толком не разговаривали с того дня, когда собирался семейный совет из – за его лже – дочери. Сегодня он, наконец, получил результаты экспертизы на руки, и все стало на свои места. Она ему не дочь, на 99,9 %. Что и требовалось доказать. Саша простить себе не мог то памятный разговор с Лялькой и детьми. Что его сподвигло на то, чтобы броситься на защиту этой чужой ему девицы? Взыграло жлобство, как это его, главу семейства, лишают права решать, что ему делать. Как теперь восстанавливать отношения с Лялькой? Конечно, она простит, но долго еще будет смотреть на него с жалостью и недоумением. И у них опять все пойдет наперекосяк. Или уже пошло?