Сестры

В последнее время он часто вспоминал Наташкину мать. Конечно, когда Наташка показала ему ее фотографию пятилетней давности, он ее не узнал. От пухленькой, словно булочка, молодушки, с кожей цвета спелого персика, не осталось практически ничего. Со снимка на него смотрела неряшливая баба с мелкими пергидрольными кудельками на голове. Эта голова крепко сидела на толстой, складчатой шее. Фигура была не видна, но Сашка догадывался, что за тело может быть у такой бабищи. «Ужас, а она ведь младше Ляльки», – подумал он, представляя стройную, без грамма лишнего жира, фигурку своей жены. Вспоминать Наташкину мать было неприятно и стыдно. Да, он ее пользовал по необходимости, но никогда не помышлял уйти из семьи. А та насочиняла себе великую любовь и размечталась. Когда она, радостно тараща маленькие глазки, сообщила ему о беременности, он просто рассмеялся ей в лицо. Он доподлинно знал, что пользовался ее услугами не один, мужики в курилках открыто обсуждали ее прелести. Ее твердое убеждение, что дети могут быть зачаты только от любимого мужчины, довело его до исступленной истерики. Он хохотал во все горло, ни мало не стесняясь, что подсобка буфета находилась рядом с местом, где обычно «смолили» рабочие на перекурах. Глупо – радостное настроение у нее быстро сменилось громкими рыданиями, как только она поняла, что он не собирается с ней даже говорить на эту тему. Она пробовала угрожать, что расскажет о себе Ляльке, но он презрительно усмехнулся и ушел. Больше Сашка ее не видел. Через день у него начался отпуск, а когда он вернулся, то узнал, что она уволилась и уехала из города. Тогда он вздохнул с облегчением.

Столько лет он жил спокойно, начисто забыв про грех молодости. Лялька тогда ничего не узнала, доброхотов, чтобы рассказать ей про Наташкину мать не нашлось. И, слава, богу. Он не представлял себе жизни без нее и Кирилла с Марго. Да и сейчас не представляет.

Сашка включил заднюю передачу и ловко заехал в гараж. «Только бы Лялька была дома».

Дверь открылась после первого поворота ключа. Сашка, торопливо сбросив ботинки, прошел в кухню, откуда доносились аппетитные запахи. Лялька, в фартуке и с ножом в руке, обернулась на звук его шагов.

– Вот, читай, – он торжественно положил перед ней бумажку с результатами анализов.

Лялька пробежала глазами по строчкам и равнодушно отвернулась к плите.

– Ты не рада?

– Чему? Я это давно знала.

– Одно дело знать, другое – доказать. Ты больше на меня не обижаешься?

Лялька посмотрела на мужа долгим, непритворно сочувственным взглядом.

– Саня, я на тебя не обижаюсь, если тебя устроит такая формулировка. Конечно, я рада, что могу выставить эту девицу из своего дома на законных основаниях, но жить с тобой, как прежде, боюсь не получится.

– Что ты имеешь в виду?

– Только то, что за этими играми в заботливого папочку ты пропустил главное. Я тебе перестала доверять. А как можно жить без доверия? Честно, я не знаю, что должно случиться, чтобы в нашей с тобой жизни появилось тепло, элементарное человеческое тепло. Я уже не говорю о любви, непритворной заботе и искреннем желании. Согласен ты существовать в таких условиях, твое право, твой выбор. А мне до такой степени все равно, что воля, что неволя.

– Ты просто сгущаешь краски.

– Может быть, – Лялька опять равнодушно отвернулась к плите.

Сашка молча вышел из кухни. Хорошего настроения, как не бывало. «Это все капризы бабы за сорок», – подумал он раздраженно. Все психологические выверты его всегда напрягали. «Проще надо жить, проще. И тогда к тебе потянутся», – вспомнил он Лялькины же слова.

– Надеюсь, ты сам скажешь этой девице, чтобы она освободила комнату нашей дочери, – догнал его голос жены уже в коридоре.

* * *

Наташка с силой хлопнула дверью отцовской квартиры. «Будь ты проклят вместе со всей свой семейкой», – злоба душила ее, мешая сделать полноценный вдох. Идти было некуда. Правда папочка, вернее тот, кого она считала им, ей выплатил «выходное пособие». На месяц другой безбедного существования хватит. А дальше что? Возвращаться в свой городишко не хотелось.

А как красиво ее выставили! С какой жалостью на нее смотрела эта рыжая ведьма! А каким проникновенным голосом ее муженек объявил, что она ему никто. Они вроде бы даже расстроены были предстоящим расставанием. Зря она не сдержалась. Не нужно было говорить, что она думает о них всех. Но накопилось! Как тут промолчать?! Когда он только эту экспертизу сумел сделать? Значит, не поверил сразу. А она расслабилась. Если б не его жена! Во всем она виновата. Что уж она там в своих картах увидела? Но ведь поверил ей. Вот и доказал. Знала бы Наташка, что его жена магией всякой занимается, еще бы подумала, приезжать или нет. Не то, что бы она во все это не верила, просто сталкиваться не приходилось. Вот мать ее вечно по всяким бабкам бегала. Воду какую– то приносила, отцу в чай подливала. Думала, от пьянки его вылечит. Вылечила, называется, так и умер, не выходя из запоя.