Сестры Спринг

Когда Мэг была в старших классах, она две недели подрабатывала в «Кей-марте», а потом уволилась. За этот недолгий срок мы успели пристраститься к пицце в пиццерии «Маленький Цезарь», расположенной в магазине. Я с улыбкой взглянула на маму, в животе зажурчало. Очередь двигалась медленно. Мама разговорилась с кассиром с кустистыми усами, пока тот пробивал наши покупки, и я погрузилась в себя.

Я подумала о череде событий, сопутствующих этим выходным. Сначала происшествие на фестивале, когда сцепились Мэг и Белл Гардинер, потом ссора Мэг с Джо, а после – Джо с Эми.

– У вас карточка не читается. Попробуйте приложить еще раз, – сказал маме кассир.

Мама была озадачена. Ее моментально охватила паника.

– Ладно. – Она снова провела картой по считывателю.

Через пару секунд раздался противный писк, и кассир покачал головой:

– У вас есть при себе другая?

Мама подняла сумочку на прилавок и выудила бумажник. Она была страшно огорчена и унижена, хотя и старалась не подавать виду.

– Кажется, где-то еще одна завалялась.

Она нашла ее, карта сработала, и мама купила несколько подарочных карт от «визы» на случай, если карта так и не разблокируется до следующих начислений.

Подожди-ка… Вдруг до меня дошло. – Ведь начисления только что были.

«Стар-кард», хотя и предназначалась для использования на территории гарнизона, была нашей палочкой-выручалочкой в те времена, когда отец служил простым рядовым, а Мэг с Джо еще не работали.

По пути к машине мы обе молчали. Мама завела мотор, убавила радио и застыла в задумчивой неподвижности. Она была очень похожа на Эми и Мэг – то же сердцевидное личико, та же форма губ.

Машина замурлыкала, двигатель ожил, и мама спокойно спросила:

– Можешь сделать мне одолжение, о которым я не должна бы тебя просить?

Я кивнула, но она так и не повернула головы.

– Да, – ответила я.

– Не рассказывай, пожалуйста, об этом отцу. Я должна сама во всем разобраться.

Мама вздохнула и провела рукой по губам, словно желая стереть с губ нелицеприятную правду.

– Мама, я постараюсь помочь тебе, чем смогу…

Она подняла руку:

– Ты только ни о чем не волнуйся. Мне очень жаль, что ты все это увидела. Я все время забываю, что ты еще ребенок.

Я хотела ей возразить, но не стала. Она давно могла бы понять, что я не дитя и сама веду все хозяйство, но сейчас был не самый подходящий момент для таких откровений.

– Если ты попросишь помощи у Мэг с Джо, они помогут.

– Бэт, – мама улыбнулась, – они не обязаны. Я здесь – родитель, хоть в последнее время это и не заметно. – Она опустила глаза.

– Да все прекрасно, не переживай. Просто у нас не лучшие времена. Я все понимаю.

Она схватила меня за ладонь.

– Мне иногда страшно делается, что у тебя такая широкая душа. Это правда.

– Почему?

Она убрала ноги с педалей и выключила фары. Парковка почти пустовала, магазин уже закрывался. Заправочная станция поблизости напоминала городок-призрак.

– Потому что мир очень большой, мышка. – Мама частенько в детстве звала нас мышками, и я уже давно не слышала этого ласкового прозвища. – Мне страшно представить, что с тобой будет, когда разъедутся сестры.

Я усмехнулась, не зная, воспринимать ли ее слова всерьез.

– Что-что?

– Чем ты планируешь заниматься, когда окончишь школу? И до того? Так и будешь сидеть дома?

Я кивнула:

– Да, если вы мне это позволите. – Я была с ней честна, хотя при этом испытывала нечто похожее на похмелье, каким я его себе представляю.

Мама набрала в грудь воздуха и медленно выпустила его через губы.

– Конечно, позволим. Я ни за что не стану тебя принуждать, если ты так ненавидишь свою школу. Просто хотелось знать наверняка, что с тобой все будет в порядке. Пусть даже дома, но в полном порядке. Я – нормальная мать?

Мама явно переживала. Она чувствовала себя виноватой. Ну да, у нас дома не все идеально. Но она делала все, что в ее силах. В последнее время у нее все чаще сдавали нервы. Мама нередко грустила и в былые времена, так что меня это особенно не беспокоило. Хуже то, что причиной ее грусти служила я сама. Мне было неловко, что она так расстраивается, и в то же время я радовалась тому, что оказалась в центре ее внимания.

– У меня все прекрасно. Просто я учусь по другой схеме, не так, как сестры. Бывают ведь разные люди, правда?

Она засмеялась.

– Еще бы, конечно. Я серьезно. Ты скажи, если вдруг захочешь показаться врачу или еще что. Это совершенно нормально, ничего тут страшного нет. Я сделаю все, что надо, лишь бы тебе помочь…

– Мам, – я сжала ее ладонь. – У меня все в порядке. Спасибо.

Я взглянула ей в глаза. Она напоминала мне прежнюю Мередит Спринг – ту, которая была до этой несчастной весны. Языкастую, с черным юмором. Воительницу, которая, даже с целым миром на своих хрупких плечах, готова была танцевать в гостиной под старые песни Лютера Вандросса.

– Люблю тебя. У меня все в порядке. Мне просто надо знать, что вы с отцом не слишком паритесь из-за моей школы.

– Знаешь, если тебе вдруг кто-то понравится, будь он черный, белый и загорелый, синий и голубой, он или она, да кто угодно…