Сеть Алисы

— Моя клиентка — миссис Найт. — Финн бросил взгляд на Эву в черном шелковом платье, широкополой шляпе и лайковых перчатках. Я поддерживала ее под руку, и она казалась ужасно беззащитной, когда платочком с черной каймой промокала глаза. — Много лет назад она уехала в Нью-Йорк, но почти все ее родные остались во Франции. Эта война унесла так много жизней…

Метрдотель перекрестился:

— Очень много.

— В списках погибших я нашел ее отца, тетушку и двух дядей. А вот кузен ее числится пропавшим без вести.

Если ты могла колесить по Франции в поисках своей кузины, то и мне это можно, — пояснила Эва возникшую у нее идею. — Сейчас вся Европа ищет пропавших родственников.

— Мы выяснили, что в сорок четвертом он, спасаясь от гестапо, бежал из Лиможа в Грасс…

Понизив голос, Финн намекнул о подвигах кузена в рядах Сопротивления и его врагах в правительстве Виши. Яркий образ смелого патриота, чудом избежавшего ареста, объяснял, почему единственный уцелевший член семьи так жаждет отыскать своего напарника по детским играм.

— Думаете, прокатит? — спросила я, когда на кромке гиацинтового поля Эва посвятила нас в свой план. — Прям голливудское кино.

— Потому и прокатит, что все как в кино. После такой войны каждый желает с-счастливого конца — если не для себя, то хотя бы для кого-то другого.

Она оказалась права — и этот метрдотель сочувственно покачал головой. Финн раскручивал легенду:

— Его звали Рене дю Маласси, но, возможно, он сменил имя, спасаясь от милиции. — Финн гадливо скривился — до сих пор все плевались при упоминании тех выродков. — Это весьма затрудняет поиск, однако у нас есть его фотография…

На стол лег согнутый и зашпиленный скрепкой снимок, на котором сейчас было не видно сотрапезников Рене со свастиками на рукавах. Метрдотель вгляделся в фото. Эва всхлипнула, я погладила ее по спине и прошептала:

— Бабушка, не расстраивайся.

Исполняя роль утешительницы, я взяла ее за руки. Сердце мое колотилось в ожидании слов метрдотеля.

— Нет. — Он покачал головой, и сердце застучало реже. — К сожалению, я не знаю этого господина.

Я вычеркнула «Три колокола» из списка ресторанов, а Финн незаметно передав администратору банкноту, проговорил:

— Дайте знать, если вдруг его увидите…

Осталось проверить еще сотни мест.

— Не кукситесь, — на улице сказала Эва. — Я предупреждала: придется побегать, рассчитывая на удачу. Это вам не кино, где тот, кого ищут, вдруг появляется, как кролик из цилиндра фокусника.

— Вы уверены, что это лучший способ поиска? — спросил Финн, надевая фетровую шляпу.

Без головного убора появиться на людях для Дональда Макгоуэна немыслимо.

— В одном из этих мест… — Эва похлопала по сумке, где лежал мятый список — …его узнают.

Расчет ее был прост: Рене Борделон вечно брал от жизни только лучшее. Это в нем неизменно. Он завсегдатай лучших клубов, ресторанов и театров. Персонал наверняка приметит хорошо одетого и щедрого на чаевые клиента, который поговорит о винах с сомелье и о Климте с музейным гидом. Если обойти все лучшие городские заведения, уверяла Эва, по сравнительно недавней фотографии его непременно кто-нибудь узнает, и мы получим его имя.

— И сколько времени это займет? — спросила я, щурясь на солнце и вдыхая аромат цветов.

— Будь мы в Париже — вечность. Но ведь Грасс не огромен.

Финна тревожило другое.

— А вдруг ему станет известно, что его разыскивает какая-то женщина с искалеченными руками, ровесница крошки Маргариты?

— Я профессионал, — вспыхнула Эва. — Хоть в этом-то мне доверься. Думаешь, я стану трубить о своем прибытии в город? Зачем, по-твоему, эти «миссис Найт», «мистер Макгоуэн» и перчатки, скрывающие мои руки?

— Одно условие, — сказал Финн. — Пистолет оставляете в номере.

— Боишься, что я, увидев Борделона на улице, подойду и всажу ему пулю в лоб?

— Я не такой дурак. Просто не хочу рисковать.

Шел четвертый день поисков. Едва устроившись в отеле, Эва начала собирать информацию и составлять список заведений. Как только были готовы визитные карточки и костюм Финна, а Эва обзавелась перчатками и вдовьей широкополой шляпой, словно ненароком затенявшей ее лицо, мы ринулись в дело.

Сперва я сильно нервничала, но вот на четвертый день, когда мы обошли уже шесть ресторанов, пять клубов, три музея и один театр, все это слегка прискучило. И лишь в моменты, когда очередной швейцар или официант вглядывался в фотографию Рене, булькало предвкушение — может, на этот раз…

— Вот вам подлинная шпионская работа. — Выйдя из ресторана, Эва мгновенно утратила старушечью походку. — Скука смертная с редкими-редкими просветами.