Сеть паладинов

В ярости султан принялся топтать большое чёрное тело, пока не превратил его в кровавое месиво. Раб не защищался и не шевелился, с покорностью принимая удары. Проступок, совершенный им, мог караться смертью. Наконец Мехмед устал, тяжело дыша, с красными невидящими глазами он отошёл от нубийца. Евнуха подняли. Неожиданно в покоях снова появилась султанша-мать. Мехмед, зло глядя на неё, указал пальцем на невольника.

— Он сказал, это ты повелела ему выпустить беглянку. Повелела!

Гордая Сафие бросила короткий взгляд на изуродованного евнуха.

— Я уже объяснила Вашему Величеству, что я никак не смею повелевать. Я просила за одну из ваших жён. Она была больна, страдала и просила отпустить её в маленькое паломничество к гробнице Эйупа, да будет благословенно это имя! Я уступила ей. Это была моя ошибка, моя вина, и я очень сожалею об этом. — Сафие сделала паузу, чтобы прочистить горло. Её красивые губы скривились в презрительной ухмылке. — Но почему она не вернулась? Этот начальник чёрных евнухов должен был отправить с женщиной охрану, телохранителей. Он сделал это? Где они?

Когда валиде-султан ушла, Мехмед подал знак немым. Они набросились на чёрного евнуха и удушили его шнурками. Нубиец не сопротивлялся. Его тело дёрнулось. Потом обмякло.

Придя в себя, Мехмед повелел великому визирю немедленно разыскать наложницу, где бы она ни была. Если она в зоне досягаемости турецких сил, привезти её в Константинополь с сыном. Если будет сопротивляться — убить! И если она сбежала по своей воле, то пусть её постигнет неотвратимое возмездие!

— Если же их удерживали против воли, привезти обратно, и пусть ни один волос не упадёт с их голов!

Когда визирь вернулся к себе во дворец, его ждала Эсперанца Мульки, которая коротко передала пожелание Сафие:

— Кажется, что всем будет лучше, если беглянка не вернётся в Стамбул, а останется навсегда в далёкой земле, где её настигнет смерть.

— О да, — сказал на это Ибрагим.

Позже великий визирь посетил Диван — Государственный Совет, а когда покинул его комнаты, то через парк направился в сторону школы Эндерум и зала для тренировок около военной палаты. В парке его сопровождал дородный сановник в богато расшитом халате с золотым поясным шарфом и особом головном уборе, кече, внешне похожем на надетый на голову рукав, который спускается обычно на спину и болтается при ходьбе в обе стороны. Человек в кече — Мухзыр-ага, третий человек в штабе янычарского корпуса, его представитель при великом визире и правительстве. Визирь подробно обрисовал ему ситуацию и с султанской женой, и с планом антитурецкого выступления в Адриатике под названием «Кизил элма». Мухзыр-ага слушал его, опустив голову и разглядывая узоры на дорожке перед собой.

Когда визирь закончил, он осторожно спросил:

— «Кизил элма»?.. Хм. Вы уверены, что венецианцы принимали активное участие в подготовке этого плана и собираются нарушить нейтралитет, вступив в войну с Великим Господином?

Визирь вкратце рассказал Мухзыр-аге о драматических обстоятельствах получения секретных документов и о смерти агента Али Мукстара.

— Даже способ, которым его убили, полностью уличает венецианцев, — сказал он. — Ему в сердце вонзили стеклянный стилет и обломили рукоятку. Это особо жестокое убийство, даже казнь, издавна принятая у стекольщиков на острове Мурано в Венеции. Так они наказывают тех, кто выдал их секреты врагам. У меня лично никаких сомнений нет в злобных кознях Венеции, однако мы, конечно, должны действовать рассудительно, и поэтому я хочу провести самое серьёзное расследование. Необходимо отправить по всему пути беглецов несколько надёжных людей, из числа государевых рабов.

Мухзыр-ага понимающе поклонился.

— Из бекташей? — спросил он коротко.

— Да. Кроме того, я желаю...

Визирь перечислил не только особые достоинства, которыми должны обладать эти люди, но и особенности задания. Слушая его, Мухзыр-ага понимал, что для выполнения приказа визиря понадобится задействовать лучших воинов Аллаха.

— Что делать с женщиной, нанёсшей оскорбление Его Величеству?

Визирь помнил, что приказал Повелитель, и помнил, о чём просила валиде.

— Над ней должна свершиться справедливость, — сказал он с мрачной уверенностью и тихо добавил: — Но после тщательного допроса. Если только... если вдруг не выяснится, что она и шехзаде похищены из сераля силой.

Мухзыр-ага низко поклонился и оставил визиря Ибрагима у зала тренировок. После беседы он, не мешкая, сел на коня и покинул дворец Топкапы.

Он направился через центральную часть города в сторону Эски-сарая — Старого дворца, где неподалёку от мечети Баязета и шумных стен стамбульского базара располагались казармы янычар.

Из папок сенатора М. Лунардо.