Севастопольский блиц

– А вас, Григорий Иванович, так как вы перебили старшего по званию, я накажу совершенно особенным способом. Чтобы, так сказать, другим неповадно было. – Он как-то многозначительно усмехнулся, глядя на меня словно бы оценивающе. – Да-с, голубчик. Назначаю вас нашим представителем на артанский ротный штурмоносец. Будете наблюдать, как наши новые союзники на море низводят турок и англичан до первобытного, так сказать, состояния.

Сначала я не понимал, в чем именно заключается наказание, и лишь попав на борт этого штурмоносца, осознал всю глубину своего падения. Во-первых – корабль этот оказался не морской, а воздушный, бороздящий пространства пятого океана. Но это было полбеды, поскольку у меня, как и у любого другого офицера русского императорского флота, прошедшего гардемарином морскую практику, боязни высоты не было и в помине. С салинга грот-мачты мир, знаете ли, тоже с овчинку кажется – и ничего (тем более, в отличие от салинга, свалиться со штурмоносца невозможно). Шоком оказалось другое… Оказалось, что вся команда – от командира до абордажной партии – почти поголовно состоит из дам и девиц.

Точнее, дама там была только одна-с – Елизавета Дмитриевна Серегина-Волконская, Великая княгиня Артанская и по совместительству командир этого летательного корабля. С удивлением я узнал, что это у нее не синекура, а служба, как у любого кадрового офицера, отучившегося в Корпусе и получившего кортик и погоны из рук государя-императора. Там, в том мире будущего, император Михаил второй отменил Указ о Вольности дворянства, и тех пор обязательная служба распространилась на все потомственное дворянство, включая и титулованную аристократию, без различия пола. Не хочешь, чтобы твое имя вычеркнули из бархатной книги, переписав в разночинцы – служи, по военной, научной или гражданской части (по какой именно, неважно – только служи). И самая престижная служба, конечно же, военная, а в военной службе есть корпус дальней разведки и десантно-штурмовой. Так вот: Елизавета Дмитриевна – штурм-капитан десантно-штурмового корпуса и командир штурмоносца… А кем еще могла стать княжна из рода Волконских… Понятно, что только элитой элит.

Но Елизавета Дмитриевна – это полбеды: пообщавшись с ней с час, я забыл про ее пол и воспринимал ее исключительно как командира. Женщиной, по ее собственным словам, она будет дома, с мужем и сыном, а здесь она штурм-капитан Волконская, которую все подчиненные слушают беспрекословно. Кроме командира, была еще и команда. Прапорщик Пихоцкий, служащий на этом корабле по механической части, оказался существом старательным, незлобливым и незаметным, но на этом список мужской части команды исчерпывался. Рулевые летательного корабля, на французский манер называвшиеся пилотами, являлись молоденькими девицами нескольких разновидностей и с ними тоже можно было смириться. Работа рулевым практически не подразумевает никаких физических усилий; зато вахты на мостике требуют внимательности, усидчивости и терпения – так что девицы на этих постах были непривычны, но вполне терпимы.

Очень скоро для меня стало понятно, что главным оружием летательного корабля является штурмовая абордажная рота в сотню штыков, которую тот несет на своем борту, и именно потому этот корабль и зовется штурмоносцем. И больше всего меня шокировало то, что эта абордажная партия тоже в своем подавляющем большинстве оказалась составлена отнюдь не из крепких мужчин, как того следовало бы ожидать… Это были девки – дикие и самоуверенные, княгиня Елизавета Дмитриевна назвала их амазонками первого призыва. Эти самые амазонки оказались самыми настоящими оторвами, не признающими никаких авторитетов, кроме Великой Матери богини Кибелы, Великого Небесного Отца, князя Серегина и своего непосредственного начальства, включая княгиню Елизавету Дмитриевну. Еще они боготворят унтер-офицера Нику Знайко, которую называют Темной Звездой, но смысл этого обожания оказался от меня скрыт. При этом все они были стройны, гибки, сильны той особой слой, которую дарует быстрота и точность движений, обучены владению как холодным, так и огнестрельным оружием, а еще отважны и хладнокровны. При этом их обмундирование было таким же, как и у остальной артанской армии. Елизавета Дмитриевна разъяснила, что для настоящих амазонок надеть штаны – это все равно что нам вырядиться в юбки. В штанах в их краях щеголяют только дикие варвары, от которых лучше держаться подальше. И ведь из уважения к князю Серегину они надели их и носят, и это, как я понимаю, с их стороны настоящая самоотверженность. Напротив, к тем, кого они не считают своими друзьями или начальством, амазонки относятся с безразличием, а к врагам – с беспощадной свирепостью. В этом я сам имел возможность убедиться.