Северная Корона. Против ветра

– Доброе утро, – сказала Ника и зевнула. – Ух ты, дай подержать! – ее взгляд переместился на разобранное оружие, и девушка потянулась к столу.

– Руки, – не дал ей этого сделать Никита. – Не трогай.

– Почему?

– Потому что я так сказал. Подожди, пока дочищу. И доброе утро, да. – Ник терпеть не мог говорить эту фразу, но ради девушки пришлось.

Ника наклонилась к молодому человеку и потерлась носом об его щеку – совершенно гладкую, поскольку он недавно побрился. От Ника едва уловимо пахло мятным гелем для бритья, и это безумно нравилось Карловой.

Видимо, для счастья ей нужно было очень мало.

– Почему ты не называешь меня как-нибудь ласково? – капризно спросила Ника.

– А как ты хочешь? – спросил Никита, заканчивая чистку всех видимых загрязнений и собирая пистолет. Девушка следила за каждым его движением. А все-таки он опасный парень: так ловко и со знанием дела управляется с оружием. Это и пугало, и жутко притягивало.

– Любимая, милая, солнышко, зайка, котенок, – стала перечислять Ника. – Хотя нет, это слишком сахарно. А ты же бруталити мэн. Тебе не подойдет произносить такие словечки.

– Укропом меня называть – в самый раз, да? – насмешливо глянул на Карлову Никита.

– Да, – подтвердила девушка.

– Чтобы была гармония, я могу называть тебя Петрушкой, – от всей души предложил светловолосый парень.

– Только попробуй! – пригрозила ему Ника.

– Я даже пробовать не буду. Детский сад. У тебя есть имя, у меня есть имя. Пользуйся ими.

– Моя лапочка, – тотчас просюсюкала со смехом Ника. – Сладенький.

– Перестань, – поморщился парень.

– Ты можешь называть меня «моя женщина», – не унималась девушка.

И она вдруг коснулась указательным пальцем кончика носа Ника.

– И что это значит? – поднял на нее серые глаза Кларский.

– Что ты в меня влюбился, – сообщила девушка с торжественной гордостью. – Ты что, не знаешь? Если внезапно коснуться кончика носа, то человек в тебя влюбится!

– Правда? – с сомнением протянул Ник. – Вот это да. Какой уровень магии.

– Ты еще узнаешь, какая я ведьма. Хочешь завтракать? – спросила его Ника, вдруг вспомнив, как она однажды готовила ему.

– Уже пора обеда, – заметил Кларский.

– Ну, обедать, – поправилась Ника. Разницы она не видела. Когда встал – тогда и завтрак.

– Нет, я питаюсь воздухом. Естественно, хочу.

– Так и быть, я приготовлю, – решила немного побыть хозяйкой девушка. В супермаркете они кое-что купили, и теперь Ника решила побаловать Ника чем-нибудь вкусным. Девушке безумно хотелось сделать ему что-то приятное. И у нее это получилось – ведь Никите даже смотреть нравилось, как она готовит.

Первая половина дня для них обоих прошла очень нежно и просто: парень и девушка провели эти часы вместе, к обоюдному огромному удовольствию, в пустой квартире. Они наслаждались обществом друг друга, как каким-то наркотиком. Наверное, ничего особенного не было в том, что парень, сидя на полу, шарился в Интернете, поставив на колени ноутбук, а девушка сидела рядом, касаясь своей ногой его ноги, и увлеченно раскрашивала яркими витражными красками стеклянную кружку. Но оба при этом чувствовали нечто такое, что заставляло их время от времени поднимать головы, встречаться взглядом и едва заметно улыбаться. Ники больше молчали, не разговаривали, а когда открывали рты, начинали спорить, и это придавало какой-то пикантности их странным отношениям, ведь каждое их разногласие заканчивалось либо объятиями, либо поцелуями, и казалось, что Никита и Ника специально устраивают эти словесные забавные баталии, чтобы поиграть друг с другом и подразнить. Обоим, видимо, нравились отношения не спокойно-умиротворенные, а страстные, эмоциональные, хотя лично Никита всегда раньше считал, что ему больше по нраву тихие, ласковые, уступчивые девушки, не умеющие и не любящие хамить и грубить.

Ника закончила роспись витражными красками – получилось ярко и необычно, словно кружку обволакивало прозрачное одеяло, сшитое из разноцветных лоскутов – в тот момент, когда Кларский решил, что им пора выдвигаться в путь. Он сказал ей собираться, а после добавил, что встретится еще кое с кем, пока она побудет в машине, а после они уедут из города. Что им двигало, Карлова не совсем понимала, но старалась не раздражать вопросами, пока Никита улаживал какие-то свои непонятные дела. Она, кстати, все пыталась дозвониться до Марты, чтобы попрощаться – Ника все еще лелеяла надежду встретиться с сестрой, но поговорить с кузиной ей удалось только тогда, когда она уже сидела в машине ушедшего куда-то Кларского. К тому моменту Карлова уже узнала от мамы о том, что ее кузина куда-то пропала, и очень волновалась за нее.

– Ты где? – проорала Ника, когда Марта вдруг неожиданно перезвонила ей вечером, часов в девять.

– На корабле, – отозвалась сестренка странным голосом. На заднем плане слышалась музыка и громкие веселые голоса.

– На каком еще корабле? – не поняла Ника.

– На твоем.

– На моем? Ты пьяная, что ли? Отвечай, где тебя носит и почему тебя ищет мать!

– Знаешь, Ника, это очень странно и, надеюсь, ты не рассердишься, но я на… на твоей свадьбе, – выдала Марта.