Северный пес

— И сейчас, я полагаю, тоже тебе помогает?

— Я велела ему отдраить один из котлов, — совсем убитым голосом ответила Укон. — Помните, тот, большой, медный? Он его и драит, поди, во дворе. Упрямый парнишка, ни за что спать не ляжет, пока не закончит.

— И будет сидеть до утра? — разозлился Грэм. — Нет, Укон, с сегодняшнего дня, — или, точнее, с сегодняшней ночи, — придется тебе поискать другого помощника. Мальчишка — мой племянник, и я хочу, чтобы с ним обращались соответствующе… Спасибо за ужин.

Он резко поднялся, кивнул Укон и вышел с кухни.

Через несколько минут он был во дворе. Мальчишку увидел сразу, и не только потому, что рядом с ним стоял горящий фонарь, от которого вверх поднималась копоть. Мэнни производил неимоверно много шума, надраивая огромный, почти с себя размером, медный котел, и был здорово увлечен своим занятием. Так увлечен, что не заметил подходящего Грэма, пока тот не ступил в круг света, и только тогда, вздрогнув, поднял голову. На секунду Грэму показалось, что мальчишка начнет оправдываться, и тогда, пожалуй, он разочаровался бы и оставил все как есть. Но Мэнни оказался достойным сыном своих родителей. Он молчал, смотрел исподлобья и не выказывал никакого страха. Грэм присел рядом с ним на корточки и с минуту тоже молчал, разглядывая его. Мальчишка был измазан не хуже трубочиста, весь в саже и жире, особенно черными были его маленькие руки с обломанными и обкусанными ногтями; а на физиономии красовались черные же полосы размазанной сажи.

— Хорош, — сказал, в конце концов, Грэм. — Как успехи, парень?

— Не отскребается, — серьезно ответил Мэнни.

— И немудрено, — бросив на закопченный котел взгляд, скривился Грэм. — Бросай-ка ты эту посудину и давай поговорим.

— Не могу, Укон накажет меня, если я не…

— Не накажет. А если попробует, то будет иметь дело со мной. Ты знаешь, кто я?

Мальчишка молча помотал головой.

— Твой дядя. Брат твой матери. Знаешь, кто была твоя мать?

— Нет, сударь, — серые глаза Мэнни стали большими-пребольшими, и в них явственно виднелось недоверие. Нет, даже не так. Боязнь поверить — вот что там было. — Я ее не помню. Она умерла, когда я был совсем маленьким…

Так. Они, значит, даже не сказали ребенку, кто были его родители, хотя каждый человек в доме, даже конюх, знал это. И все молчали столько лет?.. Грэм сжал пальцы в кулак. Нет, определенно, здесь нужно навести порядок.

— Про отца, как я понимаю, ты тоже ничего не знаешь?

— Нет, сударь! Он тоже умер давно…

— Он умер всего-то год назад, — не выдержал Грэм. Глаза у мальчишки стали такими огромными, что заняли пол-лица. — К сожалению, он не знал ничего о том, что у него есть сын. И даже не догадывался.

— Это… это правда, сударь? Вы знали моего отца?

— Да, парень. Он был храбрым человеком, ты можешь им гордиться… — Грэм вдруг понял, что начинает говорить пафосные вещи, и решил, что надо завязывать. — Сейчас уже поздно. Оставь этот котел, умойся и иди спать. Мы с тобой поговорим завтра.

— Но Укон…

— Она тебя не тронет. И вообще… Я могу предложить кое-что получше, чем возня с грязными котлами и уборка навоза в конюшнях. Если ты этого захочешь, конечно.

Он протянул мальчишке руку, и тот, сначала недоверчиво покосившись на нее, вложил в нее свою грязную ладошку. Грэм легко поставил его на ноги, весу в нему было, как в птичке.

— Не забудь фонарь. Ну, пойдем. Где ты спишь? Надеюсь, не на конюшне?

Мэнни помотал головой и с гордостью сообщил:

— У меня есть своя комната!

Наверняка какая-нибудь кладовка, подумал Грэм про себя. А может, и нет. Чего-чего, а пустующих комнат в замке хватает. Княгиня могла и расщедриться, выделить мальчишке какую-нибудь крошечную спальню.

— Ну, тем лучше. Сам доберешься или проводить?

— Я сам! — вскинулся Мэнни. И тут же с робостью взглянул снизу вверх, в лицо Грэму. — Сударь… А вы на самом деле — мой дядя?

— На самом деле, — скрипнул зубами Грэм. — И уверяю, тебя ждут еще и не такие сюрпризы… Ну, беги. Поговорим утром.

Мальчишка одарил его неожиданно сияющим взглядом и тут же, сорвавшись с места, убежал со скоростью летящей стрелы. Фонарь мотался в его руке, отбрасывая по стенам причудливые тени. Грэм проводил его глазами и отправился в свою комнату.

Конечно же, никто и не подумал там убраться. Он иного и не ожидал, и подумал со злостью, что слуги, не иначе, совсем распустились, и пока не дашь им хорошего пинка, ничего не сделают. Хотя, конечно, могло быть и так, что Нинель дала им прямое указание игнорировать нужды брата, пока тот не соизволит, в свою очередь, сделать что-либо.

Посреди ночи не имело смысла идти, будить горничную, брать ее за шкирку, и заставлять вычищать комнату. Хотя соблазн был велик. Грэм все же не стал устраивать бучу, проверил, на месте ли сумка, перевязь с мечом, и, как был в одежде и сапогах, повалился на застеленную покрывалом кровать. Уж как только ему не приходилось спать… сон на кровати, пусть даже и поверх покрывала, был чуть не лучшей возможностью выспаться в течение всей его жизни.