Сезон дождей

Он пробудился от приглушенных звуков, что проникали сквозь плотно прикрытую дверь кабинета. Обычные звуки, сопровождающие возню на кухне.

«Прикрыла дверь, не хотела меня беспокоить», – Евсей Наумович поднялся со своего лежбища и лукаво подмигнул сыну: Андронка улыбчиво взирал на отца с настенной фотографии.

Лиза, в его домашнем халате, забранном в талии какой-то веревкой, выглядела так же соблазнительно, как и в костюмчике. Даже более соблазнительно. О чем и сообщил ей Евсей Наумович.

– О, Сейка, доброе утро! – без тени жеманства всплеснула руками Лиза. – Я так чудно спала, точно у мамы в Перми, ей богу.

– Так ты из Перми? – Евсей Наумович прильнул к Лизе и поцеловал в щеку. – Говорят: «Пермяки – соленые уши».

– Ты и это знаешь? – Лиза отстранила голову и лукаво посмотрела на Евсея Наумовича.

Ее глаза сейчас цвели особым сиреневым цветом. Совсем не тем, каким казались ночью – темно-синим.

– Никак не могу уловить настоящий цвет твоих глаз, – произнес Евсей Наумович – Третий раз я в них смотрю и всегда они разные.

– Почему третий? – Лиза вскинула брови.

– Ну, первый раз – это в первый раз. Потом – вчера ночью. А сегодня – третья встреча. Верно?

– Верно. Приведи себя в порядок и садись за стол. Только сейчас Евсей Наумович обратил внимание на результат хлопот Лизы. Что можно было выжать из чрева его старого холодильника эпохи раннего Брежнева? Даже странно.

– В твоем холодильнике такой бардак, что, покопавшись, можно кое-что и найти. Да и вчерашние пельмени пригодились. Говоришь, раз в неделю у тебя кто-то прибирает?

– Да. Заходит одна женщина. Знакомая моей покойной матери. Прибирает. Иногда готовит на неделю. – Евсей Наумович искоса взглянул на себя в зеркало, провел ладонью по подбородку, решая – бриться сейчас или после завтрака? В решение этой проблемы вмешалась Лиза, придвинув к нему тарелку с жареными пельменями, присыпав их сухим укропом.

– Садись. Остынут.

Евсей Наумович не устоял – жареные пельмени были его слабостью. И он понимал толк в этом кушанье. Лиза ему угодила – пельмени оказались не сухими, а такими, как надо: прихваченные с боков розовой твердой корочкой и влажным жирком внутри, они сохраняли вкус мяса, аппетитно похрустывая во рту. Одобрительно мыча, Евсей Наумович прикрыл глаза в знак величайшего одобрения. Что послужило толчком для неторопливого разговора о кулинарных пристрастиях. Евсей Наумович вдруг вспомнил давно им забытое слово «анчоусы». Вспомнил о том, как в былые годы он покупал в Елисеевском магазине жестяную коробку тех самых анчоусов на семейный ужин. На что Лиза заметила, что сейчас в магазинах можно купить что угодно, хоть черта в томате, были бы деньги.

– Кстати, – проговорила Лиза. – Мне сегодня привиделся сон к деньгам.

– Верно, – кивнул Евсей Наумович. – Как говорится – сон в руку.

– Ах, Сейка, – захохотала Лиза, склонив голову набок. – Я и не подумала, извини. Ты тут ни при чем. Твоих денег мне не надо. Вот я – дура, честное слово, решила устроить для себя выходной день, поэтому я у тебя в гостях, а не на работе. И не будем об этом, Сейка. А сон я и впрямь видела к деньгам. Будто я провалилась в какую-то яму, полную грязи.

Евсей Наумович смотрел на Лизу с удовольствием. Не совсем сознавая причину удовольствия: то ли ему нравился открытый детский смех молодой женщины, то ли от прилива хорошего настроения, связанного с намеком Лизы на бескорыстность ее визита в этот дом.

– Ты так быстро уснула, – встречно засмеялся Евсей Наумович.

– Если бы! Ты, Сейка, храпел как трактор, – вновь захохотала Лиза. – Пришлось даже прикрыть плотно дверь.

– Ах вот что! А я решил, что ты боялась меня потревожить своей возней на кухне, – продолжал смеяться Евсей Наумович. – Неужели я так громко храплю?

– Как трактор. Быр-тыр, быр-тыр… Что-то бормотал, чьи-то имена вспоминал.

– Сны меня часто преследуют. Иной раз даже в метро или в автобусе. Прикрою глаза, задремлю, и непременно возникают видения.

– Интересно, – всерьез заметила Лиза. – А что ты видел сегодня? Что так стонал?

– Не помню. А вчера видел во сне президента. Словно мы стоим с ним и едим рыбу. Сырую. И птицы летают черные. А мы им рыбу кидаем. Четко так помню.

– Ну вот еще, – шутливо произнесла Лиза, – ты, что, его знал по жизни?

– Не лично, но видел много раз. Я лет десять назад, в начале девяностых, был весьма заметной в городе персоной.