Сезон дождей

Евсей Наумович не рисовался. Он действительно в те уже далекие времена слыл фигурой заметной. Его статьи публиковались не только в городских газетах и журналах, но и в центральных – в «Огоньке», «Московских новостях», – одно появление в которых гарантировало известность. То было время великой разрухи, криминального беспредел, становления дикого частного бизнеса. Время пустых прилавков, время именных, выданных по месту жительства продуктовых справок, владельцы которых отоваривались ограниченным набором продуктов в прикрепленных магазинах – у Евсея Наумовича до сих пор где-то валялся этот бумажный лоскут с фотокарточкой. Время «ваучеров» – долговых обязательств государства перед своими гражданами. С обещанием каждому справедливую долю государственного пирога. Смелая задумка справедливого распределения на деле обернулось величайшим в истории мошенничеством. Превратив в одночасье подавляющую часть населения огромной страны в нищих и бомжей. Типичный пейзаж тех лет – дворовые мусорные баки с копошащимися в них людьми. Однажды Евсей Наумович узнал среди этих унылых фигур знакомого старого инженера с женой, милой, всегда улыбчивой женщиной. В ту ночь Евсей Наумович долго не мог уснуть. И в то же время – в мраморном зале Астробанка, что на Невском проспекте, или в Юсуповском дворце на Мойке, или в белоколонном зале Филармонии, а то и в самом Эрмитаже или в отреставрированном Павловском дворце – проводились неслыханные по роскоши «Петербургские сезоны». И «новые русские» в изысканных вечерних туалетах внимали выступлениям знаменитых отечественных и зарубежных артистов. А после представлений непременно выходили к столам, роскошь которых поражала воображение. Метровые осетры и севрюги, ощеряясь плавниками, возлежали на царских блюдах, россыпи черной и красной икры, мудреные мясные деликатесы, свежие фрукты-овощи, выпечка – торты, пирожные и всякие кренделя с конфетами. А вина – боже праведный, какие на столах высились бутылки с вином, коньяками, виски. А царица русского застолья – водка? Какая там стояла водка в фигурных бутылках от новых российских водочных королей. Лакеи в дирижерских фраках ловили каждый жест гостей, липнувших к бесконечным столам, чтобы в лучшем виде и мгновенно удовлетворить любое желание. Одним из зачинателей этих празднеств был председатель Совета директоров Астробанка – молодой, приметный толстяк, необыкновенно одаренный финансист, закончивший Сорбонну, прошедший стажировку в Японии. Типичный представитель новой элиты – деловой, напористый и динамичный. Он и умер на заседании Совета банка прямо за своим председательским столом. Похоронная процессия растянулась на полкилометра, а то и больше. Тогда Евсей Наумович и увидел воочию – сколько в Петербурге проросло деловых, зубастых людей! Евсей Наумович получал приглашения на многие «Петербургские сезоны». Одно такое веселье он особенно запомнил по тому, как лишился своей меховой шапки зимой, в Павловском дворце. В начале праздника по плацу на замерзших низкорослых лошадках гарцевали ряженные – то ли гусары, то ли уланы. Лениво маршировали сонные солдаты в расшитых мундирах. По приказу они, что есть мочи, орали ура, бахали из пушек холостыми зарядами в глубь зимнего Павловского парка. Словом, всячески козыряли перед глазеющей толпой гостей, стоящей на пленере перед дворцом в ожидании конца утомительной и дурной мистификации, с тем чтобы перейти к главному – застолью. Там, во дворце, Евсей Наумович и обнаружил отсутствие шапки – видно, кому-то приглянулась из «новых». Новые-то они новые, но привычки – старые. В те дни непременным участником всех праздников и застолий являлся мэр города. Обычно он запаздывал к началу действа, и все с холуйской покорностью его дожидались. Как правило, мэр являлся не один, а в сопровождении каких-то князей, графьев, а то и вообще – наследников царской фамилии из тех, кто проживал за рубежом еще с семнадцатого года. Как ему при его занятости в то непростое время удавалось их разыскивать и доставлять в Петербург, оставалось загадкой для Евсея Наумовича, возможно, это осуществлялось благодаря примерной работе заместителя мэра по внешним заботам. Так они и шли по своим бывшим владениям – посланцы России, которую мы потеряли, – рядом с моложавым, высоким и обаятельным мэром. В сопровождении множества помощников мэра. Среди которых – а Евсей Наумович обладал зорким глазом журналиста – был тихий, малоприметный, не особенно пьющий и рано покидающий веселье помощник мэра по этим самым «внешним заботам». Он и стал теперь президентом страны. Такие вот кульбиты.

– Вот-вот, – проговорила Лиза, выслушав Евсея Наумовича. – Имеешь полное право есть во сне рыбу на пару с президентом.

– Сырую, – уточнил Евсей Наумович. – И скармливать черным птицам.

– Сырую рыбу – это плохо. К болезни. А черные птицы – дурные вести. Надо что-то предпринять.

– Знаю, – серьезно ответил Евсей Наумович. – Помогает вода из-под крана, с приговором. Или надо огнем свечи осенить воздух у кровати. Впрочем, сегодня – вторник. А вещие сны – с четверга на пятницу.