Сезон Гроз.

– А, чего там… – комендантша кордегардии беспечно махнула рукой. – Не о чем говорить. А вообще-то ты мудак, и у нас на тебя зуб, у меня и у девочек, за ту драку. Так что лучше нам на глаза не попадайся, а то мы тебе жопу надерем. Понял?

– Понял.

– Но надо признать, – комендантша энергично сплюнула, вытряхнула воду из уха, – что мудак из тебя смелый. Смелый ты засранец, Геральт из Ривии.

– А ты? Как тебя зовут?

– Виолетта, – сказала комендантша и вдруг потемнела. – А она? Которая…

– Антея Деррис.

– Антея Деррис, – повторила она, кривя губы. – Жаль.

– Жаль.

На террасе появилось много людей, стало тесно. Было уже не страшно, посветлело, ветер прекратился, флаги обвисли. Волны ослабели, вода отступила. Оставляя разруху и руины. И трупы, по которым уже лазили крабы.

Геральт с трудом поднялся. Каждое движение и каждый глубокий вдох отдавался тупой болью в боку.

Ужасно болело колено. Оба рукава были оторваны, он не помнил, когда именно их потерял. Кожа на левом локте, правом плече и, видимо, на лопатке была сорвана до живого мяса. Из множества мелких порезов текла кровь. В целом ничего серьезного, ничего такого, что должно волновать.

Солнце пробилось сквозь тучи, засияли блики на утихающем море. Сверкала крыша маяка на краю мыса, маяка из белого и красного кирпича, реликта времен эльфов. Реликта, который уже пережил не один такой шторм. И, похоже, не один еще переживет.

Преодолев сейчас уже спокойное, хотя и сильно захламленное плавающим мусором устье реки, на рейд выходила шхуна «Пандора Парви», под всеми парусами, как на параде. Толпа приветствовала ее.

Геральт помог встать Мозаик. На девушке тоже осталось совсем немного одежды. Лютик подал ей свой плащ, чтобы прикрыться. И многозначительно закашлял.

Перед ними стояла Литта Нейд. С медицинской сумкой через плечо.

– Я вернулась, – сказала она, глядя на ведьмака.

– Нет, – возразил он. – Ушла.

Она посмотрела на него. Холодными, чужими глазами. И тут же сосредоточила взгляд на чем-то очень далеком, расположенном очень далеко за правым плечом ведьмака.

– Значит, ты вот так хочешь это разыграть, – холодно сказала она. – Такие воспоминания оставить. Что ж, воля твоя, твой выбор. Хотя стиль мог бы выбрать чуть менее патетический. Тогда прощай. Я собираюсь оказывать помощь раненым и нуждающимся в ней. Тебе, очевидно, моя помощь не нужна. И я тоже. Мозаик!

Мозаик покачала головой. Взяла Геральта под руку. Коралл фыркнула.

– Даже так? Хочешь так? Таким образом? Что ж, воля твоя. Твой выбор. Прощайте.

Она повернулась и ушла.

*

В толпе, которая начала собираться на террасе, появился Фебус Равенга. Он, видимо, принимал участие в спасении, потому что мокрая одежда висела на нем клочьями. Какой-то услужливый человек подошел и подал ему шляпу. Вернее, то, что от нее осталось.

– Что теперь? – спросил кто-то из толпы. – Что теперь, господин советник?

– Что теперь? Что делать?

Равенга посмотрел на них. Долго смотрел. Потом выпрямился, выжал шляпу и надел на голову.

– Хоронить мертвых, – сказал он. – Заботиться о живых. И начинать отстраиваться.

*

Ударил колокол на кампаниле. Как будто хотел отметить, что он сохранился. Что хоть многое изменилось, кое-что остается незыблемым.

– Пойдем отсюда. – Геральт достал из-за воротника мокрые водоросли. – Лютик? Где мой меч?

Лютик ахнул, указывая на пустое место под стеной.

– Минуту назад… Минуту назад они были тут! Твой меч и твой жакет! Украли! Курва их мать! Украли! Эй, люди! Тут был меч! Пожалуйста, верните! Люди! Ах вы, сукины дети! Чтоб вас разорвало!

Ведьмаку вдруг стало плохо. Мозаик поддержала его. Плохо дело, подумал он. Плохо дело, если девушка должна меня поддерживать.

– Меня тошнит от этого города, – сказал он. – От всего, что в нем есть. И того, что он из себя представляет. Идем отсюда. Как можно скорее. И как можно дальше.

* * *

Интерлюдия

Двенадцать дней спустя

Фонтан тихонько поплескивал, от чаши фонтана пахло мокрым камнем. Пахло цветами, пахло плющом, ползущим по стенам патио. Пахло яблоками из патеры, стоящей на мраморном столике. Два бокала запотели от охлажденного вина.

За столом сидели две женщины. Две чародейки. Если бы поблизости случайно оказалась какая-нибудь художественно одаренная личность, полная живописного воображения и способная к лирическим аллегориям, ей нетрудно было бы представить обеих. Пламенно-рыжая Литта Нейд в киноварно-зеленом платье была похожа на закат солнца в сентябре. Йеннифэр из Венгерберга, черноволосая, одетая в сочетание черного с белым, наводила на мысль о декабрьском утре.

– Большинство соседних вилл, – нарушила молчание Йеннифэр, – лежит в развалинах у подножия скалы. А твоя невредима. Даже ни одной черепицы с нее не упало. Везучая ты, Коралл. Советую подумать о покупке лотерейных билетов.

– Священники, – улыбнулся Литта Нейд, – не стали бы называть это везением. Они сказали бы, что это защита богов и небесных сил. Боги простирают свою защиту над праведными и хранят добродетельных. Награждают честных и порядочных.

– Конечно. Награждают. Если захотят и окажутся поблизости. Твое здоровье, подруга.