Сезон колдуна

Я снова взглянул на ауры, на этот раз осознанно, всего на секунду с лишним. Однако и этого с лихвой хватило, чтобы потерять ориентацию в пространстве. Мы дрались буквально стоя на воздухе, и я, не удержав равновесия, полетел вниз, получив от Дона вдогонку пару порезов. Но зато теперь я знал, где его слабое место: на равномерно-красном пятне ауры Дона чётко выделялись несколько более ярких пятен, которые, помимо этого, ещё и шевелились. Это были его жизненно важные точки, и, чтобы победить демона, я должен был нанести хотя бы по одной из них, самой яркой.

Едва Дон коснулся ногами земли, я убрал свой меч и рванул к демону с такой скоростью, что позади меня остался мой размытый образ, как будто часть изображения забыла, что она должна быть со мной одним целым. Приблизившись к Маларье, я согнул пальцы левой руки наподобие когтей и, с силой ударив его в солнечное сплетение, повернул руку против часовой стрелки, выпуская наскоро придуманное заклинание, а затем несколько раз ударил усиленными перчатками по остальным точкам. Тёмная магия влилась в тело Дона и начала разрушать связи и блокировать энергетические потоки внутри него.

Тёмная и чёрная магия — не одно и то же. Как и светлая с белой. Чёрная и белая магии — это почти самостоятельные энергетические сущности, они уже обладают некоторым интеллектом и способны даже оценивать свои действия. С тёмной и светлой всё гораздо проще. Это всего лишь энергии, одна из которых направлена на разрушение, а другая — на созидание. Они исполняют поставленные задачи, не задумываясь о своём месте в этом мире. И, кстати, белая магия так же опасна, как и чёрная. Это просто две сумасшедших штуки, которые можно попытаться использовать, но которыми нельзя управлять. С ними никогда нельзя быть точно уверенным, что всё пойдёт по плану. То, что Маларьа применил против меня тайную Печать связывания на основе чёрной магии, говорило о его желании вынудить меня на активные действия.

Что ж… вот он их и получал. Помните, я говорил, что в магии не бывает честных драк?

Я остановился позади Дона и обернулся. Задыхаясь, он согнулся пополам, выронив меч, и упал на колени, уставившись в полосу льда там, где я прошёл.

— Что… — прохрипел он. — Что это было?

— Мне нравится слышать это снова и снова, — ухмыляясь, ответил я. — Время умирать, Дон.

Он повернул голову ко мне и повалился набок.

В моём распоряжении было всего несколько минут.

И, вообще-то, я понятия не имел, как реанимировать демона.

Первым делом я перевернул его на спину и попытался нащупать пульс. Пульса не было — то, что надо!

— Даже не надейся на дыхание «рот в рот», — пробормотал я, садясь на землю рядом с мёртвым демоном.

Разорвав на его груди одежду, я с силой ударил Дона кулаком по рёбрам. Потом ещё раз. И ещё. Сломать ему кости я не боялся — у демонов они гораздо крепче человеческих.

Честно говоря, первую помощь я видел только в фильмах, поэтому то, что я считал массажем сердца, могло оказаться каким-нибудь изощрённым методом убийства. К тому же сердце Маларьи вполне могло находиться в каком-нибудь другом месте, и правая сторона в таком случае была бы слишком тривиальной.

— Чёрта-с-два ты сдохнешь! — орал я, исступлённо лупя Дона по груди. Вокруг медленно плавали силуэты чертей, должно быть, впервые видевших такое представление. Разозлённый я вскочил и пнул Дона в бок. Его лицо уже казалось мне умиротворённо-довольным, как будто он издевался надо мной, что унёс свои секреты в могилу.

У меня оставалось всего ничего времени до начала необратимых процессов. Демоны умирают не так, как люди. Их тела обычно начинают распадаться через несколько минут после полной смерти. Они исчезают, становясь тем, что заслужили при жизни. Мёртвый демон может рассыпаться в пепел или, например, кучу светлячков, а может и окаменеть, превратившись в статую.

— Даже не думай, — сказал я, вытаскивая из-за спины посох. Я встал над Доном и, держа посох обеими руками, поставил его демону на грудь.

А потом начал выкачивать электричество. Благо, вокруг его было более, чем достаточно.

Огни аэропорта, слабо виднешиеся сквозь туман, погасли. Раздался глухой гул, мои руки ощутили вибрацию, подобную той, которая чувствуется, если кто-то приближался к моему дому и пытался пересечь линию оберегов. Будто толстая басовая струна вибрировала внутри деревянного посоха. Он ярко светился сиреневым, вобрав в себя всё электричество, какое смог найти в радиусе километра-двух. Решив, что я уже набрал достаточно энергии, я в одно мгновение разрядил посох в демона.

Его тело дёрнулось так, как будто он, будучи мёртвым, решил станцевать джигу. О том, что такой заряд мог просто поджарить его, я подумал уже потом, когда мои руки прошли сквозь почерневший посох и он рассыпался у меня в руках. Ветер быстро унёс остатки того, что когда-то было красным деревом. Вдали снова загорелись лампы и мне показалось, что туман даже чуть-чуть посветлел.

Дон широко распахнул глаза и, резко поднявшись, шумно втянул в себя холодный воздух.

— Охренеть! — выговорил он.

— Охренеть! — повторил я. — Сработало!