Сезон колдуна

— Виктор, если ты любишь меня, прошу, не… — она запнулась, — возвращайся.

Изображение дёрнулось. На какое-то мгновение оно сменилось, и вместо белого платья на Люси появилась совершенно другая одежда: чёрная кожаная куртка и камуфляжные штаны. Её волосы были собраны в хвост, левая рука перевязана и закреплена бинтом, накинутым на шею, а на лице красовался тёмный синяк. Звуки леса перекрылись шумом, похожим на помехи по рации.

Но всё это исчезло, едва появившись.

— Критическая ошибка, — констатировала Люси-иллюзия. — Подготавливается аварийное завершение.

Я вскочил на ноги и потребовал:

— Когда было создано сообщение? Как давно? Отвечай!

— Восемьсот восемьдесят два дня, — ровно ответила иллюзия перед тем, как растаять в воздухе.

Я остался один в лесу.

Где-то вдали, на границе тумана мне почудился женский силуэт. Потом ещё один, и ещё, до тех пор, пока я не оказался окружён копиями Люси. «Не… возвращайся», — твердила каждая из них, повторяя это всё громче и громче. Их голоса слились в непрерывный гул, я схватился за ствол ближайшего дерева и, оттолкнувшись ногами от земли, полез вверх. Такая мелочь, как гравитация, слабо волновала меня в тот момент.

Достигнув вершины высоченной сосны, я встал на показавшуюся крепкой ветку и посмотрел по сторонам. Отсюда лес был уже не так бесконечен, как казалось снизу. Видневшаяся вдалеке малиновая дымка, становилась ярче и плотнее, стремительно приближаясь с каждой секундой. Не прошло и полуминуты, как она окутала меня, принеся с собой холод октябрьского ночного воздуха. Дерево подо мной исчезло, и я начал падать. Видимо, это и было «аварийным завершением». Мне следовало подумать о том, что, поднявшись во Вневремени, я окажусь на той же высоте, когда вернусь в обычный мир. Чувства вновь подвели меня.

Мне казалось, что я падаю слишком долго. Ветер шумел в ушах, земля, ставшая видимой в тающем тумане, стремительно приближалась. Вскоре я увидел внизу огромную, жирно нарисованную белым мелом печать, посреди которой лежала Ева. За пределами печати ползал раненый Икрамов. Он держался за одно плечо и никак не мог подняться на ноги.

Ещё я увидел, что вокруг Ниязова, собралось, должно быть, не меньше сотни чертей. Рядом с ним они даже не пытались скрываться, их копошащаяся масса была похожа на тёмную жижу, готовую разорвать любого, кто сунется к ним во время совершения ритуала.

Я не имел возможности надеть защитный амулет, однако теперь у меня было кое-что получше. Вытянув левую руку, я мысленно позвал меч, оставленный мне Доном. Через пару секунд его холодная ребристая рукоять оказалась у меня в ладони. Сжав её покрепче, я направил свою магию в меч. Если я всё правильно понял, то он должен был подействовать как некое подобие отводящего канала, используя магию своего владельца как свою собственную, а это освобождало меня от необходимости призывать своё оружие.

Жёлтое пламя охватило клинок, я направил его остриём вниз и, едва коснувшись ногами земли, со всей силы вогнал меч в асфальт. Мелкие камни полетели во все стороны, яркий горячий свет, поднявшийся на несколько метров над землёй, образовав купол, буквально смёл чёртей, разрывая их на куски. Выдернув меч из земли, я одним рывком переместился к центру печати, где Ниязов уже занёс над Евой изогнутый нож, и, выхватив Снеговскую, отнёс её подальше.

Она открыла глаза и посмотрела на меня одурманенным взглядом.

— Тесла, — вяло пробормотала Ева, — ты что, с неба свалился?

— Пространство не такая уж важная штука, — ответил я. — Если, конечно, у тебя достаточно способностей.

Она слабо улыбнулась и подняла правую руку, показывая мне длинный тонкий разрез, из которого сочилась кровь. Я перевёл взгляд на Ниязова. Он ещё не понял, что произошло, но заклинание уже было приведено в действие. Нож всё же полоснул Еву, капли её крови попали на символы печати. Оставалось только завершить обряд.

Осторожно отпустив Снеговскую, я достал из внутреннего кармана записную книжку и поднял её, показывая Ниязову. Глаза колдуна расширились, он выронил нож и сгорбился.

— Всё кончено! — крикнул я ему. — Ремесло получит тот, кто первым коснётся книжки. Я держу её, мне осталось только подойти ближе. Ты проиграл. Но даже при всём том, что ты сделал, ты не враг мне, и я не хочу драться. Уходи.

— Не могу, — ответил Ниязов. — Я не имею права уйти. Я не могу отдать тебе эту силу… Зачем она тебе?

— Затем же, зачем и всем. Зачем она была нужна твоим помощникам, которых ты перебил. Я просто хочу больше силы. Признай, ты не сможешь справиться с тем, что заключено в этой чёртовой записной книжке. Оно разрушит тебя.

Он с вызовом и гневом посмотрел на меня.