Сезон охоты на кротов

— Вот именно. Я тоже об этом подумал — если можно было продать свои цацки, то дешевле это было сделать до начала процедуры банкротства, чем потом все через конкурсного проводить, зарплатку ему выплачивать и отстегивать ему за каждую сделку. Сосновский, зам Юрьева, стрелки на бывшего партнера переводит. Я хочу поднять материалы того дела и переговорить с адвокатом, который его вел — мне кажется, там что-то есть важное. Но и с партнером, который кинул Юрьева, надо встретиться. И знаешь, что… — он внезапно решил поделиться с ней наблюдением. Женщина подняла взгляд, замерла в ожидании. — Мне Юрьев кажется каким-то… неправильным.

Молодая женщина перелистнула несколько страниц блокнота.

— То есть?

Обухов помолчал, пытаясь оформить то, что витало в воздухе, цеплялось неясными воспоминаниями, намеками и полутенями, в слова:

— Фальшивый он какой-то… Женат на совершенно жуткой, сварливой тетке, ты бы ее видела.

— Не симпатичная?

— Даже не в этом дело. Она неряшливая, понимаешь? Ясно, что доход небольшой, здоровье не то, но дом провонял немытой посудой. Одежда вся в пятнах. И сама такая… ну не пара она Юрьеву. В голове не укладывается, чтобы он с ней рядом был.

— А ты откуда знаешь, кто кому пара? — Влада усмехнулась. — Вот мне тоже говорили, что ты мне не пара — простоват, туповат и слишком прямолинеен, карьеру не построишь.

Обухов опешил.

— То есть ты от меня ушла, потому что я тебе не подходил? Рожей не вышел?!

Влада покосилась на него, звонко рассмеялась:

— Ох как тебя сразу разорвало! — Она вмиг посерьезнела и посмотрела на бывшего мужа. — Я к тому, что никто на самом деле не знает, кто кому подходит. Может, Юрьев за простоту был? А с любовницами модными шашни крутил для поддержки имиджа, потому что принято в его кругах, чтобы любовница была с модельной внешностью.

Обухов задумался.

— Не знаю. Я все равно не представляю их вместе.

— Ну, мало ли… — Влада пожала плечами. — Надо кого-то еще опросить, чтобы узнать, какая они была пара — ссорились ли, насколько органично общались, часто ли бывали на совместных мероприятиях. И вообще сам факт того, что у них окажутся общие знакомые, скажет о многом…

— Например, о чем?

— О том, что у них было что-то общее. Что брак был не обузой, не формальностью.

Замечание было резонным, странно, что оно не пришло в голову Обухова само. Он заметил:

— Они несколько лет не общались…

— Со слов жены? — Влада закрыла блокнот и передала его Гавриле. — А если она специально это сказала, чтобы ты не рассматривал ее в качестве заказчицы убийства Юрьева?

Обухов забрал блокнот, встал и машинально спрятал его в кармане куртки.

— Я думал об этом. Но пока выглядит так, что она не заинтересована в его смерти — он ее содержал.

— Это она так сказала? — Влада поднялась.

Обухов испугался, что она собирается уйти и взял ее за руку.

— Ты меня проверяешь?

Влада пожала плечами:

— В твоем блокноте больше вопросов, чем ответов… Это значит, что ты в самом начале пути.

Она не отступала, не уходила. Но и не приближалась. Пара продолжала стоять посреди гостиной: мужчина держал женщину за руку, тоже не решаясь сделать следующий шаг.

— Почему ты ушла? — спросил мужчина.

Не дожидаясь ответа, подался вперед, нежно коснулся губами волос Влады. Теперь их тела соприкасались, он мог чувствовать, как участилось дыхание бывшей супруги, слышать, как срывается с губ едва уловимый шепот:

— Ты тоже это напрочь забыл?

Пальцы Обухова скользнули вверх — от запястья к локтю, не задержавшись на нем, застыли на плече молодой женщины.

— Я только сегодня пытался вспомнить, что заставило нас развестись. — Его губы касались кожи Влады, аромат ее духов тонко оседал на языке, будоражил воспоминания.

— Только сегодня? — в ее голосе почудилась обида.

Обухов качнул головой, признаваясь:

— С первого дня.

Его рука оказалась на затылке молодой женщины, пальцы запутались в волосах. Губы жадно коснулись ее губ, завладели ими стремительно, с какой-то обидой и болью.

Влада запрокинула голову, прижалась к мужчине, обхватив его за талию. И первой потянула край его футболки вверх.

Их близость всегда была спонтанной и яростной. Они ласкали друг друга, оставляя синяки и царапины на коже, как голодный оставляет отметины на кожуре, добираясь до сочного плода. Влада умоляла не останавливаться. Она закрывала глаза, упиваясь собственной слабостью в его руках — оказалось, только его рукам она могла доверять. Она стремилась к нему, покрывая его тело поцелуями, а Обухов, очертя голову шел за ней — впрочем, как обычно.

Он подхватил ее на руки, перешагнул через ворох одежды, которую они успели стянуть друг с друга, и направился в спальню. Он не сводил глаз с Влады — словно боялся отпустить. Нет, не так: он нырнул за ней в пропасть, а теперь надеялся, что она не подведет и они все-таки выплывут. Прохладные пальцы женщины, цеплялись за его плечи, припухшие от его поцелуев губы, слабо улыбались.

Он опустил ее на постель.