Шаг первый. Новый мир

Аластор выудил пару пергаментов из пальто, положив их на стол директора, и отправился к камину. Я же направился на выход из кабинета, а после — в гостиную факультета. Бредя по тёмным коридорам замка, я размышлял о том, что делать, и как дальше быть. Очевидно, что Волдеморт ещё пожалеет о том, что не прибил меня на месте, а после моей выходки он точно обратит на меня своё пристальное внимание, не сулящее ничего хорошего. В голове упорно и настойчиво крутилась какая–то неопределённая мысль о том, что пора переходить к решительным и самоотверженным мерам. Вот только как? Да и стоит понять, что именно мне перешло от души Крауча. Хоть я и задал мечу задачу «отправить на перерождение», но какие–то крохи всё–таки меч взял себе. Какие? Непонятно. Как и с драконом — до сих пор я не понял, что именно мне от него перешло.

Стоило только мне зайти в гостиную, как на меня в тот же миг направились взгляды немногих собравшихся здесь учеников со старших курсов. В этих взглядах отчётливо читалось любопытство, но похоже, они ещё не знают всей сути произошедшего, ведь ни одного участника недавней заварушки тут не было. Оглядев всех, я не заметил Гермионы.

— Гермиона приходила?

Пара учеников отрицательно мотнули головой. Может быть решила остаться в больничном крыле? Покинув гостиную, я отправился в больничное крыло. Несмотря на то, что на дворе ночь глухая, ни один преподаватель не встретился.

В больничном крыле мадам Помфри подтвердила, что Гермиона здесь, но уже спит под зельями, да и вообще, ночь — не время для посещений. Не став больше досаждать нашей медиведьме, способной внезапно обнаружить у меня болячку, требующего немедленного и неприятного лечения, я покинул больничное крыло замка, и наложив на себя различные чары сокрытия, вообще покинул Хогвартс, переместившись с границы антиаппарационных чар прямо в Лондон.

Столица могла порадовать нечастым зрелищем — снегом. Белым и пушистым, прямо сейчас крупными хлопьями, падающими с неба, принося с собой ощущение праздника. Это ощущение праздника подогревалось различными работающими заведениями, яркими витринами магазинов, рождественскими украшениями на домах, да и парочки или группки людей разных возрастов, лучащихся хорошим настроением, тонко намекали, что ещё немного, пара дней, и придёт Рождество. Даже казалось, что вот–вот услышишь традиционные переливы колокольчиков на санях Санты. Ухмыльнувшись таким своим мыслям, я двинулся вдоль одной из центральных улочек, скрипя снегом под ногами.

Мысли о необходимости решительных действий складывались в моей голове во что–то более определённое, и чем дольше я гулял, тем более ясным становился самоубийственный план, немедленно требующий осуществления.

— О–хо–хо, — раздался знакомый птичий возглас позади, и по привычке отставив локоть в сторону, я мог понаблюдать за приземлением на него, словно на жердочку, Пирата.

— И что ты мне принёс? — улыбнулся я вечно взъерошенной сове.

— О-хо.

— Ничего?

— О–хо–хо, — Пират уставился на меня одним глазом, широко и словно бы шокировано раскрыв его.

— Хм, а ты ведь не такая и простая птица, да, сова?

Молчит, зараза.

— Ладно, есть у меня для тебя работка…

Скинув с плеча сумку, достал пергамент. Магией без палочки вывел на нём небольшое письмецо, и вручил Пирату, отправив по назначению. Теперь можно ещё немного погулять по городу.

Когда я дошёл пешком до Пикадилли, ловко уворачиваясь от редких, но всё же гуляющих по улице людей, услышал знакомый «О–хо–хо» — Пират сидел на фонарном столбе в паре метров от меня. Как только я подошёл, сова в своей манере скинула конвертик, спланировавший точно в мои руки, после чего ухнув на прощание, улетел прочь. Я проверил конверт на сюрпризы пока он ещё летел, потому вскрыл его без опаски, а прочитав текст, тут же аппарировал прочь.

Пространственный прокол аппарации привёл меня прямиком к площадке для таких вот перемещений, а напротив стоял припорошенный снегом загородный дом Дельфины, а сама волшебница стояла в плотно запахнутой мантии на пороге. Судя по тому, как в разных местах немного топорщилась мантия, мне было ясно, что под ней какая–то толстая одежда с меховым или каким другим воротником. Мы двинулись навстречу друг другу, а волшебница достала из–под мантии небольшую книжку.

— Надеюсь, — вместо приветствия начала она, — что ты не будешь делать необдуманных поступков.

— Сугубо в целях изучения, — улыбнулся я, принимая книгу и кладя её в сумку, тут же забросив ту за плечо. — Спасибо. Когда отдать?

— Это копия. Как говорится: «Перед прочтением — сжечь».

— Учту, — кивнул я вновь улыбнувшись. — Спасибо.

Дельфина кивнула и проводила меня обратно на площадку, откуда я аппарировал уже прямиком к площади Гриммо, в привычный уже тёмный проход. Проверив окрестности способностями Зодчего и не обнаружив ничего подозрительного, быстро добрался до двенадцатого дома и зашёл внутрь. Тишина.

Повесив пальто на вешалку в прихожей, очистил себя магией от снега и грязи, после чего пошёл в зал с портретом Вальбурги.