Шаг в бездну

Ущелье было узким, но достаточным для неровной грунтовой дороги, уходящей далеко вперед. Казалось, она была проложена здесь довольно давно и когда-то по ней ездили автомобили… но за время ее заброшенности пыль стерла все следы, кроме разве что неглубокой колеи. Вдали виднелся крутой подъем. Посмотрев на него без особого энтузиазма, Проводник развернулся и пошел назад. Когда он вернулся к обломкам, Кореллия по-прежнему сидела рядом с ними, но хотя бы обратила на него внимание, как только он к ней подошел.

— Тут дорога есть, — сказал Проводник, махнув рукой через плечо. — Правда, я там ничего интересного не увидел. Только камни и пыль. Есть подъем, но он малость крутоват, замучаемся с этими ботинками там идти. По камням, да с гладкой подошвой, ха!

— Ты же знаешь, нам не обязательно подниматься именно таким способом, — ответила она.

— Да, — он кивнул, — но я говорю не об этом. У дороги ведь всегда как минимум два направления.

Проводник вопросительно на нее посмотрел, мол, понимаешь, что к чему?

— Мы пойдем туда, — он указал в противоположную подъему сторону. — Уж наверняка куда-нибудь, да придем, а?

— Хорошо, — произнесла Кореллия. — Пошли.

Она поднялась на ноги. Посмотрела на обломки, словно прощаясь с ними, и пошла за Проводником, уже уверено шагающим по дороге.

Каменные стены ущелья медленно поплыли мимо них. Тут и там их истерзали давние и глубокие трещины, редко сплетаясь между собой в сети и снова расходясь. Стены были ровными, почти гладкими — явный признак мощнейшего землетрясения, что когда-то раскололо породу, открыв миру это длинное ущелье. Да и землетрясения тут были не редкость, если судить по множеству камней всевозможных форм и размеров, в свое время отколовшихся от высоких стен ущелья, над которыми потолком возвышалось мрачное, неприветливое небо. Из щелей в стенах не росло ни единой травинки или сорняка: они просто были пусты.

Серая, мертвая земля не могла породить ни единого растения. Ни там, в степи, ни в горах, ни уж тем более здесь, на голом камне. Проводник все задавался вопросом, что же тут могло произойти, отчего такие обширные территории превратились в один большой могильник. Снимать шлем по-прежнему не хотелось, да и зачем, собственно? Времени работы регенератора еще полно, а вот ядовитая пыль никуда не девалась — наоборот, казалось, она была повсюду, покрывала все ровным, тонким слоем. А что было самым неприятным, так это то, что она оседала прямо с неба, точно какая-то бредовая имитация снега. Но не хлопьями, нет — ровным, непрерывным потоком.

— Нет, ну ты посмотри, а, — хмыкнул Проводник, — я весь в этой чертовой пыли! Да и ты не лучше.

Кореллия резко остановилась, замерев на месте. Проводник среагировал и так же быстро остановился.

— В чем дело? — спросил он.

— Вот, — она ткнула пальцем в пыльную землю.

— Я ничего не вижу. Это просто пыль.

— Нет-нет, посмотри внимательнее, — она присела на корточки рядом с этим загадочным местом и указала на землю, — приглядись получше.

Проводник так и сделал. Земля как земля: песок, пыль и мелкие камешки. То же, что и вокруг. Он присмотрелся… и увидел след — отпечаток магнитного ботинка. Это был ровный, без протектора след, изрядно присыпанный этой пылью, царившей тут повсюду. Проводник поднял глаза на Кореллию:

— Надеюсь, ты не думаешь, что это он.

— Именно так я и думаю! — торжествующе объявила она. — Сколько времени мы шли?

— Минут двадцать. Что, снова в кошки-мышки?

Она встала и посмотрела куда-то вперед.

— Не уверена, но думаю да.

Оставив находку позади, они отправились дальше. По пути им встретилось еще несколько следов, но те уже отличались от первого и размером, и отпечатком. Это возродило недавние сомнения Кореллии и обеспокоило Проводника: свежие следы вполне могли говорить о грядущих проблемах, будь то аборигены, если таковые на этой планете вообще есть, либо выжившая шайка Ставро, представлявшая гораздо большую опасность, чем неблагоприятная окружающая среда.

— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спросила у него Кореллия.

Проводник удивленно приподнял брови:

— А что, ты не знаешь о чем я думаю?

— У тебя есть неприятная особенность сохранять пустоту в голове. Как ты это делаешь?

— Ах это, — он рассмеялся. — Да просто я ни о чем не думаю. Вместо забивания головы ерундовыми мыслями я применяю свои мозги в более практичном деле — наблюдении. А это можно делать совершенно не задумываясь.

Кореллия посмотрела на него, не понимая, скрывает он от нее что-то или нет, и переспросила:

— Так что ты думаешь насчет других следов?

— Да ничего я не думаю. Как говорил мой дед, будут бить — будем плакать. Черт его знает, как все сложится, — он пожал плечами. — Вылезут нежелательные элементы, избавимся от них, вот и все. Не вылезут — и ладно, нам же лучше.

— Мне нравится твоя категоричность, — заметила она.

— Да уж в моем деле надо только так. Кстати о делах, что это там впереди?