Шаг в палеолит

Два дня. Прошло два дня. С уверенностью можно сказать: волки не вернутся. Значит, можно смело заночевать на месте его схватки с волками. Хорошо. А то дел ещё много, а времени совсем чуть-чуть. Хват подобрал в разгромленном лагере несколько более-менее приличных шкур, один неплохой кремнёвый нож да связку прочных кожаных ремней. Больше ничего брать не стал. Барахло. Не качество их мануфактуры. Жалкие останки съеденных людей остались лежать там, где лежали, скоро их окончательно растащат падальщики и догрызут мелкие трупоеды.

Костёр слабо потрескивал, выбрасывая мелкие звёздочки искр к небу, заполненному совсем другими звёздочками. Учитель рассказал, что это за огоньки, светящиеся в ночи. Они вовсе не глаза предков, глядящие на своих потомков, а нечто совсем другое. Иногда Хват жалеет, что пришлось расстаться с некоторыми «заблуждениями». Чуть-чуть. Совсем ненадолго…

Зато сколько нового и невероятного он получает взамен! Звёзды – удивительно. Сможет ли он понять до конца, что это такое, или узнать? Знания… Что сегодня помогло вывести из шока и страшного испуга маленькую девочку? Знания, интуиция, сердце подсказало… Всё вместе? Может быть. Может, он зря «наезжал» на своих учителей – где-то когда-то они умудрились вложить ему в голову то, что он сам и не заметил, но что очень ему сегодня помогло.

Иногда он слышал от учителя странную фразу: «Народ сейчас – не потом. Покрепче будет». Только сейчас пытливый ум молодого охотника зацепился за эту фразу. Покрепче…

Умытая, накормленная, закутанная в шкуры и одеяла, маленькая девочка Найдёна заснула. Хорошо спит, не ворочается беспокойно, не вскрикивает. Стойкий боец! Саму ветром шатает, а ему помогать пыталась, веточки к костру какие-то тащила, траву сухую. То, что пережила она, многие ли смогут? Когда она пыталась рассказать, что произошло, даже слушать было тяжело. Не слова, сколько эмоции. Какие особые слова в первобытном языке, особенно из уст пятилетней девочки. Русский язык разбаловал Хвата, да, похоже, и не только его. Богатство выражений, способность донести до других то, что ты хочешь, это… бесценно.

Волки напали не неожиданно. По крайней мере, для Найдёны. Она чувствовала угрозу, но понять какую, не могла. Всё сильнее и сильнее. Она пыталась несколько раз донести до своей матери своё беспокойство, но тщетно. Её не слышали. Только отмахивались, а в последний раз даже дали подзатыльник. Но всё-таки перед самым нападением охотники что-то заметили, забеспокоились, а незадолго до того шаман вдруг заинтересовался странными речами девочки. Но, получив неоднократный отлуп от взрослых, ребёнок замкнулся. Может, было бы у шамана чуть больше времени, и он смог бы её разговорить, или мама наконец прочистила бы уши и услышала, о чём говорит дочь, но поздно, поздно…

А потом они пришли! Почему они преследовали это маленькое племя, за что, она не знала. Само нападение Найдёна вообще плохо помнит. Крики, вопли, рычание, все мечутся. Чёрные страшные тени в ночи, сверкающие жёлтыми глазами. И в этой кутерьме она сразу потеряла свою мать и брата. Она ещё помнит, как кричал вождь, чтобы все бежали на другой берег ручья. Но она знала – туда нельзя, там смерть. И она побежала туда, куда её что-то звало. Что звало? «Не знаю», – пожала плечами девочка. А вот Хват догадывался. Ему было с кем сравнить.

Найдёна успела. Умудрилась проскочить по тёмному лесу эти триста метров и заскочить в единственное место, недоступное для волков и доступное только для неё. Кто повзрослей протиснуться в щель уже не смог бы. Успела в самый последний момент. Жалкую шкурку, которая на ней была накинута, сорвали со спины, когда она уже почти залезла в спасительное нутро дерева.

Ух, как бесновались волки, как они выли! Как остервенело кидались и грызли дерево, пытаясь до неё добраться!

Скорее всего, девочка надолго потеряла сознание. Потому что следующее, что она помнит, снова ночь. Волки ушли пировать, а потом пришли снова. Могла ли она вылезти и убежать, пока их не было? Наверное… до первого волка. Но в любом случае что-то говорило Найдёне: сиди, терпи, жди. И она терпела и ждала. Волки выли и грызли дерево, она плакала, лизала жалкие капли конденсата, скапливавшиеся в трещинах мёртвого дерева, мерзла, сжимаясь в комочек… и ждала.

Ещё день, ну два – и всё, конец… Жажда, холод, что быстрее? Но Хват успел раньше.

«Аллилуйя!» – как говорит Учитель.

Эх, сна ни в одном глазу. Хотя денёк ещё тот! Парень снова и снова прокручивал в памяти прошедшие события.