Шаг за край

После того как Эмили ушла, Бен изо всех сил старался жить, как живется. Пытался не винить ее, пытался понять, почему она сделала это, и в общем–то от осознания, что она все заранее обдумала, взяла свой паспорт, обналичила банковский счет, становилось легче: по крайней мере, он знал, что она где–то там, не лежит бездыханная и неузнанная где–нибудь в глухом лесу или в вонючей канаве. В иные же времена он невероятно злился на нее, на ее трусливый уход от него с Чарли, за то, что они переживали трудности выпавшей им судьбы не вместе. Она все неправильно поняла: с той самой минуты, как они встретились, им предназначено было оставаться вместе навсегда, в горе и в радости, вот чему полагалось бы случиться в их истории. Только вот земля словно сама собой стала вращаться наоборот, превратившись в головокружительный антимир, где с того дня все пошло не так и где Бен был бессилен что–либо исправить. Все его усилия найти ее ничего не дали. Полиция, если что и смогла сделать, так только выразить ему сочувствие, а Государственная налоговая служба и вовсе отказалась помочь, заявив, что не имеет права сообщать конфиденциальную информацию в случаях добровольных исчезновений.

Когда Бен услышал это, произнесенное отрешенно–официальным женским голосом, он, взбешенный таким безразличием, чуть телефон не разбил, шмякнув им по столу. В отчаянии он взял отпуск на работе и отправился в Девон и Западный Уэльс, объехал Парк — Дистрикт, заглядывая в гостиницы, пабы и чайные, в которых они когда–то побывали, украдкой доставал прекрасное ее фото, а потом чувствовал себя идиотом, когда на него глядели как на сумасшедшего и говорили что–нибудь вроде: «Простите, сэр, ничем не могу вам помочь». От родных жены толку не было. У Фрэнсис опять живет Кэролайн, разбежавшись со своим последним любовником (который, очевидно, оказался ей неверен), и дочь ведет себя как никогда плохо. Фрэнсис, похоже, целиком ушла в отношения со своей младшей дочерью в попытках преодолеть свое горе, так что Бену ей посоветовать было нечего. Бедняга Эндрю весь в расстройстве, так и кажется, что он угасает, уходя в самого себя, к тому же в последнее время Бен с ним редко виделся: тесть всего лишь время от времени забирал Чарли, но, похоже, даже пес его не очень–то занимал.

Только работа и Чарли давали Бену сил держаться с тех пор, как стало ясно, что Эмили и вправду не собирается возвращаться. Он установил расписание попечения, родители его приняли и повели себя очень достойно. Они, хотя и не говорили об этом никогда, все же, как он догадывался, не видели ничего удивительного в том, что их невестка сбежала, ведь посмотрите только, из какой она семьи. Эмили они любили всегда — саму по себе, это–то Бен понимал, но с отвращением восприняли все выходки на свадьбе и никогда до конца не переставали беспокоиться, как бы странности такой семейки не сказались на матери их единственного внука. Тихими ночами Бен сидел и с опаской думал о том же. Вот почему все же Эмили ушла? Только ли из–за того, что случилось, или из–за того, что где–то глубоко–глубоко натура ее все же оказалась сильно испорчена ее семьей? Всегда она выглядела такой здравой, такой сострадательной, такой жутко похожей на него… Как раз это прежде всего и привлекло его в ней с того самого первого раза, когда он увидел ее стоящей в конторке автостоянки, явно повергнутую в ужас, ковырявшую носком туфли асфальт, пока они соображали, кто в чьей машине поедет на аэродром. Тогда, едва поздоровавшись с нею, он ощутил восторг, распознав в ней что–то такое, что дало понять: вот оно. В тот первый день она, разумеется, видела его насквозь, сразу же поняла, что он сокрушен, но дело в том, что потом она в этом усомнилась, не смогла понять, насколько она потрясающа, и это еще сильнее распаляло его любовь к ней. Тогда он подумал: должно быть, вообразил себе это, — но позже, днем, когда он застегнул на ней парашютные лямки, она, выпрямившись, взглянула на него едва ли не недоуменно, и этот взгляд, похоже, означал постижение, сменившееся затем смущением. Она побрела от него, а он продолжал обряжать парашютистов, желая сосредоточиться: нельзя было отвлекаться, имея дело с парашютами.