Шагатели

— Хороши пирожки, — одобрил Коля и посетовал: — у меня такие румяные никогда не выходят. Или пригорят, или сыроваты. Никак с пропорцией не угадаю!

Его собутыльник мелко задрожал, схватился за голову и повалился из коляски на пол. Громко застонал, тонкие ноги скрутила судорога. Коля растерянно отставил стакан.

— Чего это? — испуганно спросил он, а Людмила Степановна тут же долила его всклень и снова сунула кондитеру в руку.

— Должно быть, колбаса просроченная, — ужаснулась она. — На такой жаре долго ли ей протухнуть?! Пей быстрее, чтобы яд из организма вывести.

Коля выпил, давясь и кося глазом на уже затихшего приятеля, откинул голову на спинку кресла, часто и хрипло задышал, лицо его сильно покраснело.

— Сука, — прошептал он.

— Прямой тебе колеи, убийца, — сказала Людмила Степановна.

— Я не убива… — не договорив, Коля перестал дышать, уставившись мёртвыми глазами в дырявую крышу Лабораториума.

— Башмак, немедленно вылезай из алтаря, — строго сказала Людмила Степановна. — Быстро!

Но быстро у Башмака не получилось. Увидев, что охранники отключились, он и без понукания сразу начал выбираться. Но руки и ноги у него так затекли, что крышку алтаря он смог сдвинуть только спиной и, перевалившись через край, встал на четвереньки. И так прямо и дополз до раскладного столика с закуской, схватил пирожок и бутылку с минералкой.

— Ловко ты их, — сказал Башмак с набитым ртом. — Скоро очухаются?

— Не очухаются, — сказала Людмила Степановна.

— Как же?

— Я их отравила.

Башмак поперхнулся, уронил надкусанный пирожок, сплюнул.

— Чем? — тупо спросил он.

— А инсулином, — ответила Людмила Степановна и улыбнулась.

От её улыбки шагателю стало так жутко, что, кое-как подхватив из алтаря ружьё и рюкзак с облучателем, он быстро поковылял к выходу. Вывалившись на раскалённую жарой площадь, шагатель, не таясь, побежал прямо по центральной улице. Пробегая мимо мастерской Гоши, крикнул:

— Ты, гнида, трактор починил?!

— Я! — сразу зло отозвался Гоша из глубины кузницы, как будто сидел и ждал, когда его спросят. — И чё теперь?

— Ну, тебе за это дело непременно кишки выпустят! — пообещал Башмак и побежал дальше.

Уже на окраине наткнулся на группу гвардейцев, вооружённых вилами. Дуплетом поверх голов шуганул тех, что пытались выехать ему навстречу. И, перезаряжая на ходу, понёсся по дюнам, не выбирая пути.

— Вон он! Вон побежал, — голосили сзади гвардейцы, однако ничего не предпринимали.

А шагатель, сообразив, что огнестрельного оружия у них нет, в темпе двинулся к Подстанции. Ему как можно скорее хотелось уйти от двух трупов в Лабораториуме и страшно улыбающейся Людмилы Степановны. Как угодно пускай Завадский договаривается, думал Башмак, но бежать из резервации! Теперь облучатель в рюкзаке, а за него все эти квадратопоклонники что хочешь сделают. К демонам Тапка с его войной и форсированной эволюцией. Взять Аню и поехать в горы. А профессор пускай живой водой торгует. И найти этого парня, Серёжу. Хороший вроде бы парень, на первых порах поможет.

Солнце клонилось к закату и высветило тёмное пятно зыбучки как раз в тот момент, когда Башмак наступил туда всем весом. Сразу двумя ногами ухнул по пояс в жидкий песок и задёргался, зная, что нельзя этого делать ни в коем случае, и сразу провалился по грудь и почувствовал, что его затягивает, затягивает… Он попытался вытащить руки из лямок рюкзака, провалился уже по шею и почувствовал, что сидит на чём-то твёрдом.

— Труба! — сообразил он. — Милая ты моя, сука ржавая, как же я тебя люблю.

Он бежал к Подстанции по самому короткому пути, по прямой, туда, где пролегала древняя теплотрасса, которая уже однажды спасла Аню, а теперь и его уберегла от гибели. Вот только Аню он прошлый раз откопал лыжами, а сейчас у него с собой нет ничего, чем можно было бы разгрести давящий на грудь песок.

Осторожно, чтобы, не дай Колесо, не соскользнуть с покатой поверхности, он начал ладонями отгребать песок от лица. Очень медленно ему удалось освободить себя до пояса, но дальше дело не пошло. Подлый песок быстро высыхал на поверхности и снова тонкими ручейками стекал в ямку, где сидел шагатель. Тогда он сменил тактику и стал, хватая песок в пригоршню, выбрасывать его как можно дальше от края. Башмак совсем обессилел, когда ему удалось расчистить под собой небольшой участок трубы. Он смог устроиться поудобней, но не представлял, как теперь выбраться из ямы, над которой торчала его бестолковая голова — края осыпались при малейшем прикосновении.

Ему очень хотелось пить и есть, он всё время вспоминал недоеденный пирожок Людмилы Степановны. В надежде найти что-нибудь съестное он покопался в рюкзаке и наткнулся на коммуникатор. Кино, что ли, посмотреть, пришла в голову идиотская мысль, и Башмак засмеялся. Он смеялся и никак не мог остановиться. А ведь сдохну здесь, подумал он, уже хохоча, и, схватив ружьё, выстрелил в ненавистную трубу.