Шаги Командора

Кабанов непрерывно маневрировал. Пушки грохотали с минимальным перерывом, разве что книппеля сменялись бранскугелями, а те – картечью, и опять… Спустя четверть часа флагман имел жалкий вид. Фок-мачта рухнула, потянула за собой грот. В нескольких местах вспыхнули небольшие пожары. Виден был дифферент на нос. Пока не очень большой, однако никакой теории живучести пока не было и в помине, корабли не разделялись на водонепроницаемые отсеки, и, раз попав внутрь, вода начинала свободно гулять прежде на нижних палубах, а затем постепенно заполняла корпус и поднималась все выше и выше.

Впрочем, тонуть линкор мог долго. Пробоина невелика, вначале туда вообще захлестывало лишь волны, теперь же, когда флагман лег в невольный дрейф, нос перестал зарываться в воду. Но и пробоина сравнялась с морем, частью оказалась ниже, и теперь обходилось без волн.

– Поднять сигнал – работаем по второму!

– А добить? – Петр жадно взирал на избитого флагмана.

– Добить успеем. Этот уже не игрок. У них ходу нет, – терпеливо пояснил Командор.

Какой ход, когда осталась одна мачта? А новые не поставишь. Даже если бы подобные имелись в запасе. Но откуда? При общей перегруженности кораблей, когда самые большие линкоры в длину имеют всего полсотни метров при команде зачастую едва не в тысячу человек, и приходится иметь провиант на всех, порох и ядра для боя, да и многое другое, держать еще и запасное дерево – огромная роскошь. Так, есть что-то на уровне деревяшек для корпуса, какого-нибудь запасного рея…

Не грозный корабль, а так, плавающая посуда. Слегка горящая, понемногу утрачивающая плавучесть…

Разумеется, на русских судах тоже имелись потери и повреждения, на то и бой, только пока и первые, и вторые не являлись фатальными. Обычные издержки схваток.

Турецкая линия наконец перестала быть таковой. Следовать за стоявшим на месте флагманом стало невозможным по определению. Утрата управления бросалась в глаза даже неискушенному человеку. Три мателота развернуло кого куда. Линкор понесло мористее, один из фрегатов двинулся в противоположную сторону, и лишь концевой корабль отважно пошел на помощь терпящему бедствие кораблю.

Вот на него и пришелся следующий удар.

Все-таки Сорокин зря наговаривал на сплаванность и подготовку моряков. Нападение получилось довольно дружным. С учетом ветра, парусов и прочего. Можно сказать, едва не идеальным. Но и турки оказались шиты не только лыком. Они пытались маневрировать, порою борта кораблей окутывались пороховым дымом пушечных залпов, просто русские моряки вели себя наглее и диктовали ритм боя. Который османы явно не выдерживали. Однако флагманский «Апостол Петр» вдруг оказался рядом с турецким линкором, а второй фрегат чуть отстал.

Первым залп дали русские, и почти одновременно отозвались турки. Уши были еще заложены пушечным громом, но вдруг сквозь него послышался треск, и сразу раздался чей-то крик.

Ядро попало точно в бизань-мачту. Дерево не выдержало, переломилось чуть выше основания, вернее, возвышавшейся над верхней палубой части, и вся конструкция, разрывая ванты, стала падать за борт, лишь немного задев квартердек.

Фрегат стало разворачивать прямиком к турку.

– Верхней батарее картечью! Стрелкам огонь! Мачту рубите! – срывая голос, рявкнул Кабанов. – «Павлу» поднять сигнал – работать по остальным!

Револьверное ружье было уже у него в руках, и он припал к борту, используя его в качестве опоры. Рядом с таким же ружьем оказался Петр. Кто-то из моряков схватился за штуцера. В некотором количестве они имелись на каждом корабле, только исход морского боя мало зависит от стрелкового оружия.

Суетились на палубе канониры, кто-то уже бежал с топором к уцелевшим и не желавшим отпускать рухнувшею мачту вантам, кто-то оттаскивал пострадавших при ее падении в сторону, моряки у руля отчаянно пытались совладать с кораблем…

Вражеский борт стремительно приближался. Кажется, турки сами не ждали такого результата, и теперь у них тоже была суматоха.

Залп картечью ударил практически в упор. Дальше ни о какой пушечной стрельбе не могло быть речи. Барабан в ружье неожиданно оказался пуст. Хотя почему неожиданно? Патроны всегда заканчиваются, сколько бы их ни было.

– Держи! – Ахмед оказался молодцом, приволок из каюты перевязь с двумя парами пистолетов и парой метательных ножей.

Собственно, Сергей брал ее с собой по привычке, не помышляя о рукопашных схватках на палубах кораблей. Но теперь уж судьба…

Татарин был при сабле, с луком в руках. Последний смотрелся немного диковато на корабле, но каждый вправе выбирать оружие по вкусу.

Выдернул шпагу из ножен Петр. И, опережая монарха, зычно закричал Кабанов:

– Братцы! На абордаж! За веру, царя и отечество!

Корабли столкнулись. Затрещали сцепившиеся реи наверху. Но до чего же высок турок!

Командор первым перемахнул через борт. Свистнул ятаган, и Кабанов привычно пригнулся, тут же провел подсечку. В правой руке мгновенно оказалась шпага, в левой – пистолет. Выпад, рубящий удар, уход от чужого клинка, выстрел…