Шаги по стеклу

– Ну и черт с тобой. – Эдвард отвернулся и, качая головой, побрел к лодочной стоянке на Серпентайне, ворча на ходу. – Если не соображаешь, что нужно укреплять оборону…

Слейтер еще немного полежал, а потом резко поднялся, расплескав шампанское. Эд успел уйти метров на десять. Слейтер закричал ему вслед:

– А бомба упадет – и ты спечешься. Надеюсь только, успеешь вспомнить, как держался за своих долбаных вояк!

Эд словно бы не слышал этих слов, зато их услышали отдыхающие – и сидящие в шезлонгах, и лежащие прямо на газоне. Все стали оборачиваться на Слейтера.

– Ш-ш-ш, – нехотя сделала ему знак Сэра. – Что ты на него наезжаешь?

– Одно слово – идиот, – фыркнул Слейтер и опять повалился на траву.

– Каждый имеет право на собственные убеждения, – возразил Грэм.

– Хоть ты-то не тренди, Грэм, – огрызнулся Слейтер. – Он каждое утро по пути на работу читает в автобусе «Сан».

– Ну и что? – удивился Грэм.

– Уверяю тебя, милый мой, – процедил Слейтер сквозь зубы, – если он ежедневно в течение получаса загружает башку дерьмом, то и от его убеждений будет вонять за милю, разве не так?

– И все же он имеет право на собственное мнение, – не сдавался Грэм; ему было неловко под холодным пристальным взглядом Сэры.

Он сорвал несколько травинок и стал крутить их в пальцах. Слейтер вздохнул:

– Если бы у него было собственное мнение, я бы с тобой согласился, Грэм, но вопрос ставится иначе: имеют ли газетчики с Флит-стрит монополию на мнение Эдварда? Нет? – Опершись на локоть, он сверлил Грэма взглядом.

Грэм скривился и пожал плечами.

– Ты от людей слишком многого требуешь, – заметила Сэра.

Слейтер поднял бровь:

– Неужели?

– Не все же такие, как ты. И не все рассуждают по-твоему.

– Они вообще не рассуждают. Точка, – фыркнул Слейтер.

Сэра усмехнулась. Грэм был рад, что она разговорилась. Это дало ему возможность неотрывно смотреть на нее, впитывать каждое движение, не смущая ни ее, ни себя.

– Ошибаешься, – с улыбкой возразила Сэра. – Они рассуждают, конечно же, они рассуждают, но у всех разные принципы, разные приоритеты, а многие и не захотели бы жить в идеальном социалистическом государстве, даже если бы ты вдруг его построил.

Слейтер презрительно хмыкнул:

– Вот я и вижу, что некоторые собираются проголосовать еще за пять лет оскудения, нищеты и потрясающих новых методов истребления наших сограждан. Это довольно далеко от идеального социалистического государства; как бы это назвать: школа политической социологии маркиза де Сада?

– Они получат то, чего заслуживают, – сказала Сэра. – Зачем ты делаешь вид, что беспокоишься о них больше, чем они сами?

– Да мне на самом-то деле плевать, – ответил Слейтер. – Умолкаю.

Он снова рухнул на спину. Сэра посмотрела на Грэма и заговорщически подняла брови. Грэм тихо рассмеялся.

Ее вид вызывал резь в глазах. Хоть Сэра и сидела в тени дерева, белизна ее кожи, блестящие туфли и чулки, платье и шляпа – все отражало слепящий солнечный свет, струившийся с безоблачного неба. От нее исходило такое сияние, что ему стоило больших усилий не отводить взгляд в сторону.

Он отпил шампанского. Оно еще оставалось прохладным: Слейтер принес бутылку в сумке-холодильнике, лежавшей сейчас под деревом рядом с Сэрой. Слейтер был уязвлен до глубины души, когда Грэм, которому было поручено принести бокалы, вытащил из пакета пластиковые стаканчики. Надо ведь соображать, что к чему.

Грэма немного беспокоила перспектива встречи Слейтера и Сэры; в последний раз они с ним виделись в начале той недели, и он опасался, что Слейтер проболтается. Дело было в том, что они вместе ездили на Хаф-Мун-Кресент в тот день, когда Сэра внезапно отменила вечернюю прогулку вдоль канала. В телефонном разговоре она была немногословна, явно чем-то расстроена, и Грэм встревожился. Он решил, несмотря ни на что, подойти к ее дому, чтобы на всякий случай просто быть рядом. Слейтер тоже потерял покой, увидев состояние Грэма и услышав, что у Сэры, видимо, какие-то неприятности. Грэм не возражал пойти вдвоем; он даже был рад, что Слейтер составит ему компанию.

Сначала они шли пешком, но на Теобалдс-роуд Слейтер решил во что бы то ни стало сесть в автобус. Грэм пытался ему втолковать, что сто семьдесят девятый идет только до Кингс-Кросс, а это, во-первых, не так уж далеко, а во-вторых, не совсем в той стороне. Но Слейтер твердил, что им примерно в эту сторону и нужно, да вдобавок ему жмут новые ботинки, и тащиться пешком нет никакого желания. На Кингс-Кросс он остановил такси. Грэм напомнил, что не может себе позволить… Слейтер сказал, чтобы он ни о чем не беспокоился, и пообещал расплатиться самолично, благо ехать было всего ничего.