Шах-наме

Покинул шах цветущее поместье,Уехал, радостный, с Рузбехом вместе.Проспал всю ночь до самого утра,—Вновь на охоту выехать пора.Помчался он дорогой, бездорожьем,Ничем иным весь месяц не тревожим.Вот разожгли среди степи костры,Добычею наполнили шатры.Лилось вино, и много было мяса,И песнь до позднего звенела часа.Чанг, и рубаб, и нежные слова,Горят сухие, мокрые дрова…Из города и молодой и старый —Явились все, кому нужны динары.Примчались витязи для ловли в степь,А горожане — для торговли в степь.Газелей, ланей — здешних уроженок,Онагров покупали за бесценок,Ему из дичи, птицы водянойХарварами везли к себе домой,Чтоб накормить родного и чужого,—Так много каждый получил жаркого!

Не торопился шах домой опять,Он снова жаждал с женщинами спать.Повел он из охотничьих раздолийВоителей, и пыль клубилась в поле.Шло войско тучей пыли полевой,И вскоре день оделся синевой.Селение увидел шах усталый —Дома, базары, улицы, кварталы.Всем до единого своим бойцамВелел вступить в селение Бахрам.Спросил: «Где дом хозяина селенья?»Туда поехал шах без промедленья.Пред ним — разрушенный обширный дом.Поклон отвесил муж в тряпье худом.А шах: «Кто стал хозяином развалин?Их вид среди селенья так печален!»«Здесь я живу, — последовал ответ.—Злосчастье — мой вожатый и сосед.Нет у меня быков, ослов, одежды,Нет опыта, уменья и надежды.Ты на меня, на нищий дом взгляни,Меня с моим жилищем прокляни!»Царь спешился и осмотрел жилище:

Был страшен дом, разрушенный и нищий.Везде овечий виден был помет,Едва-едва держался ветхий свод.«О добрый человек! — сказал владыка,—На что бы сесть, прошу я, принеси-ка».А тот: «Не смейся ты над бедняком,—Ты, видимо, с нуждою не знаком.Будь у меня подстилки, одеяла,Меня б молва людская восхваляла.А я до бедности такой дошел,Что нечем даже застелить мне пол,Прикрыться нечем и питаться нечем:Ты на помете не заснешь овечьем!»А царь: «Хочу присесть, устал с пути.Нельзя ли хоть подушку принести?»Но был ответ: «Где взять ее? Отколе?За птичьим молоком ты прибыл, что ли?»Промолвил гость: «Подушки нет? Ну, что ж,Быть может, хлеб и молоко найдешь?»Сказал хозяин: «Ты, наверно, бредишь,—Мол, здесь поешь ты, отдохнешь, уедешь…Будь в доме хлеб, во мне была б душа,

Я ожил бы, отрадою дыша!»«Нет у тебя овец? Печальны речи!Кто ж набросал в твой дом помет овечий?»—Шах вопросил. А тот: «Уже темно,Не спорь, ты здесь не ляжешь все равно.Ты дом найди, где место для вельможи,Где благодарен будешь ты за ложе.А я, как видишь, в нищете живу,Я сплю, постлав солому и траву.Весь в золоте твой меч, слепит он взоры,Того гляди, его утащат воры.Такой разрушенный и ветхий кров —Приманка для грабителей, воров».Шах молвил: «Если б вора я боялся,То без меча давно бы я остался.Прими лишь на ночь гостя твоего,И больше мне не надо ничего».А тот: «Не обижайся. Пуст и мраченМой дом, он для гостей не предназначен».«Разумный человек, — сказал Бахрам,—Ты почему со мною так упрям?Я полагаю, старец благородный,Что дашь ты мне хотя б воды холодной?»

Сказал старик: «Проси или грози.Но здесь колодца не найдешь вблизи.Ты хочешь отдыха, ты хочешь пищи,Зачем же ты в мое забрел жилище?Не видел, что ли, жалких бедняков,Работать неспособных стариков?»Шах молвил: «С воином живи ты дружно,Землевладельцу спорить с ним не нужно.Но кто ты?» — «Фаршидвард я, — был ответ,—Здесь нет жилья, воды и хлеба нет!»Сказал Бахрам: «Зачем, терпя страданья,Не ищешь ты покоя, пропитанья?»Землевладелец отвечал: «Творец,Быть может, скорый мне судил конец,Но буду бога славить неустанно,Когда уйдешь ты с моего айвана.Зачем зашел ты в этот нищий дом?Да будет горе на пути твоем!»Так застонал он, горем отягченный,Что шах сбежал, услышав эти стоны,Пустился в путь, смеясь над стариком,За ним пошло все войско целиком.