Шахматист

На расстоянии в полчетверти мили от Гамбурга располагается насчитывающий сорок тысяч душ город Альтона, бургомистр и начальник полиции которого полностью преданы англичанам[129].

Бурьенн, который по сути был всего лишь щупальцем Фуше в северной Германии, доступа в Альтону не имел, вот почему он жаловался, что для него Альтона расположена «не слишком близко» [130], прибавляя при этом, что этот город является «убежищем всех бандитов, воров и мошенников, скрывающихся от юстиции своих стран. Может потому, Гейне и назвал Альтону « Eine Merkwurdigkeit von Hamburg» [131].

Корабль Батхерст с капитаном покинули вместе. Сторман отправился оформить связанные со стоянкой формальности в администрации порта. Бенджамен без всяких хлопот разыскал дом Траутмана. Он долго лупил кулаком в дубовую дверь и уже собирался уходить, когда за стеклом блеснул огонек свечи, окно раскрылось, и в нем появилась голова старика в ночном колпаке.

— Чего надо?!

Бенджамен подошел к окну и тихо сказал:

— Я ищу доктора Борга.

Старик какое-то время присматривался к нему, после чего закрыл окно. Бенджамен услышал шаги в прихожей, и двери открылись.

— Будьте завтра в Оттензее, в церкви, у могилы поэта [132], в одиннадцать утра. В руке держите вот этот экземпляр «Гамбургского Корреспондента» [133].

Двери захлопнулись перед самым носом англичанина.

На следующий день (3 ноября 1806 года) в половине одиннадцатого, замаскированный бородой и усами Бенджамен вместе с Сием добрался до небольшой, расположенной под Альтоной деревушки Оттензее, где был чрезвычайно удивлен царящей там толкучкой. На маленькой площади возле церкви теснилось множество моряков, солдат, перекупщиков, наглых женщин легкого поведения, рыбаков, крестьян и Бог знает кого еще. Бенджамен направился к церкви, но не успел дойти, как услыхал за спиной:

— Кого-нибудь разыскиваете? Могу продать итальянские карты.

Батхерст обернулся и увидел пожилого сержанта в мундире с потертыми лацканами, с напудренной косичкой и в фуражке.

— Я не играю в карты, — ответил он на это предложение.

— А во что же?

— Только в шахматы.

— В порядке, — обрадовался сержант и тут же спросил о другом: — На кого это вы так смотрите?

— Да на того солдата, что держит меня на мушке спрятанного под плащом пистолета.

— Прошу не опасаться, — объяснил сержант. — Это моя охрана.

— Я-то не боюсь, это он боится. В его спину готов воткнуться нож человека, который прикрывает меня.

Сержант рассмеялся:

— Вот дела, нашла коса на камень! Что же, первая партия за вами. Давайте успокоим их и пойдем, здесь разговаривать не будем.

Они вошли в небольшой, ухоженный рыбацкий дом. В низкой комнате с побеленными стенами, на которых висели картинки с изображениями святых, хозяйка — великанша с волной густых волос — подала им горячую колбасу, рыбу и миску с чем-то, совершенно неизвестным Батхерсту. Он с опаской понюхал.

— Что это, черт побери?

— Замечательная штука, прибавляет аппетит и прекрасно сопровождает любое мясо. К рыбе, возможно, подходит не слишком, но я ее люблю и приказываю подавать так часто, как только возможно. Попробуйте. Делают только немцы, называется «зауэркрафт» [134]. Думаю, вам тоже понравится, мистер…

— О'Лири.

— О'Лири? Это ирландская фамилия?

— Естественно, ведь я же должен быть ирландцем. Но если у вас, мистер Гимель, имеется в запасе что-нибудь получше, могу зваться и по-другому.

— Я не Гимель, — ответил на это сержант. — Господин граф представляет в Альтоне Его королевское величество Людовика XVIII, и он рисковать не может. По его приказу делом занялся я.

Бенджамен встал из-за стола.

— Передайте представителю Его Королевского Величества, что пускай он или изменит свое отношение к опасности, или я возвращаюсь в Лондон! Об этом я сообщу еще сегодня в дом Траутмана. Прощайте!

Бенджамен был уже в дверях, когда сержант задержал его.

— Мистер… О'Лири! Вернитесь. Я — Гимель.

— И какие у вас на это доказательства?

— Черт подери, мне что, предъявлять мои аккредитации? Я Гимель и баста! Переоделся, потому что в Альтоне за мной могли следить. Мне стало известно, что эта кукла Фуше, Бурьенн, уже знает о моих контактах с Лондоном.

— И много он знает?

— Я говорю о дипломатических контактах [135]. Впрочем… Бурьенн — лиса хитрая. Формально он представляет в Гамбурге интересы Бонапарта, но вот втихую… Вы не поверите, но случается, что он даже помогает роялистам! [136]Да, да, он, так же как и его начальник Фуше, желает погреться за пазухой и у Господа Бога, и у Господина дьявола. Когда корсиканец падет, он явно будет напоминать о собственных заслугах нашему делу. Сам он в Альтону ни ногой, зато там буквально роятся его агенты, равно как и агенты Фуше или, что значительно хуже, Савари… Вы уж извините меня за этот маскарад, но я должен предпринимать меры предосторожности.

— Но ведь я же подал пароль!