Шале

— Это опасно! — крикнул Хьюго, когда я убегала. Может, он и прав. Но, как бы то ни было, мне необходимо сделать звонок, а в шале это невозможно — ведь и Хьюго, и другие могут меня услышать.

Я вваливаюсь в первое же кафе, какое попадается на пути, ожидая, что окажусь в нем одна — кто еще уйдет из уютного шале в такую погоду, — но, к моему удивлению, там полно народа. В камине горит огонь, играет музыка, люди пьют, смеются и болтают, словно ничего не произошло. И ничего не изменилось. Наверное, для них так и есть. Подумаешь, нашли труп — ну, скажет кто-то «бедняга», да порадуется про себя, что это не он сам и не кто-нибудь из знакомых; но ведь все уже быльем поросло, по крайней мере, для нынешних туристов…

А вот для меня все, наоборот, вернулось обратно. Словно вчера произошло. И вот теперь, когда брат погибшего приезжает, мне наступит конец. Он наверняка нас узнает. Начнет задавать вопросы. Захочет разобраться, как все было, — выяснить детали. А я сама не знаю, сколько еще смогу лгать. Только не ему в лицо. После того как тело его брата два десятилетия пролежало в снегу.

Неужели все к этому шло? Много лет мне удавалось вести нормальную жизнь, думая, что прошлое осталось в прошлом. Но каждый день я боялась, что раздастся стук в дверь и мне сообщат, что правда выплыла наружу, а затем арестуют, привлекут к суду и посадят в тюрьму.

Я звоню, и Кэмерон соглашается встретиться со мной в баре. Заказываю горячий шоколад, который не собираюсь пить, — просто чтобы стакан с двойным виски не стоял одиноко на моем столике в такое время дня. И жду, нетерпеливо стуча ногой по полу, потому что не могу сидеть спокойно.

46

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Адам

— Позвольте узнать ваше имя? — спрашивает симпатичная девушка со списком в руках, когда я выхожу из автобуса. Погода так и не улучшилась. Ветер бьет в лицо, кроссовки промокли, едва я ступил на снег, — зимней обуви у меня нет. Надо было купить что-нибудь в аэропорту.

— Адам Кэссиобери, — говорю я.

Ее лицо сразу становится печальным.

— О, мистер Кэссиобери! — восклицает она. — Мы все соболезнуем вашей утрате. Мэтт приехал, чтобы встретить вас лично, — он отвезет вас в ваше шале и ответит на все вопросы. Я сейчас его позову… Мэтт! Мэтт! — кричит она, обращаясь к мужчине в куртке с логотипом, стоящему в паре метров от нас, но из-за шума ветра он ее не слышит.

— Ничего страшного, я понял, к кому идти, — говорю я ей. — Вы и без того заняты, я сам пойду и представлюсь.

Пробираюсь по снегу и хлопаю мужчину по плечу. Ну и погодка! Мне даже жаль тех бедняг, которые заплатили тысячи фунтов за свой отпуск и вынуждены терпеть такое.

— Хм… вы Мэтт? Я Адам. Адам Кэссиобери. Та… хм… девушка… леди — она сказала, что вы приехали за мной.

— Мистер Кэссиобери! — Мэтт протягивает мне руку в перчатке, засыпанную снегом. — Добро пожаловать в Ла-Мадьер. Жаль только, что при таких обстоятельствах.

Я киваю:

— Спасибо. И зовите меня просто Адам.

— Хорошо, Адам. Давайте заберем ваш багаж, и я отвезу вас в шале. К сожалению, то, которое мы собирались вам предоставить, пострадало от снегопада, но мы нашли вам отдельную комнату в другом. Оно тоже отличное, но там есть и другие постояльцы. Надеюсь, вы не против? Они были рады помочь, с учетом… хм… ситуации. Места в шале полно.

Снова киваю. Мне уже все равно — я до того продрог, что мечтаю лишь оказаться в тепле.

— Они очень милые люди, — продолжает Мэтт, — и… хм… понимают ваше положение, поэтому я уверен, что они проявят должный такт. Вам будет у нас очень удобно. Я приехал на снегоходе, так что садитесь за мной и можем отправляться. Это весь ваш багаж? — Он бросает взгляд на мой старый изношенный рюкзак.

— Да, я уезжал в большой спешке, — отвечаю я. — Да и вообще, у меня нет теплой одежды. Я сейчас живу в Таиланде — там снега не бывает.

Я весь дрожу в легкой ветровке и думаю только о том, чтобы закончить светскую беседу и поехать уже, куда нам надо.

Мэтт улыбается.

— Ничего, я подыщу для вас куртку и теплый свитер на время проживания здесь. А сейчас надевайте рюкзак на спину и садитесь позади меня. Пора доставить вас домой и как следует отогреть.

Я осторожно вскарабкиваюсь на снегоход, подметив краем глаза, что остальным предстоит добираться пешком. Люди вокруг тащат по снегу багаж: кому-то помогают носильщики, кому-то — менеджеры и обслуга шале; кто-то волочет чемоданы сам, умудряясь одновременно вести за руку утомленных и плачущих детей, а то и нести на плечах малыша, готового вот-вот заснуть.

Раньше я никогда не катался на снегоходах и теперь не знаю, как лучше держаться, — мне не хочется обнимать этого парня, потому что это было бы странно, так ведь? Мы с ним даже незнакомы. Поэтому я неловко цепляюсь за задник сиденья. На мне нет перчаток, и руки становятся красными, как только мы трогаемся с места. Мэтт, вероятно, заметив, что я едва держусь, едет медленно. С минуту мы взбираемся вверх по холму, потом поворачиваем на подъездную дорожку и останавливаемся перед домом из бревен и камня.