Шальной ветер

— Мы с тобой разговариваем, — пропуская мимо ушей его предупреждение, заметила она со вздохом. — Ты же не должен был здесь появляться.

— Про «появляться» не было сказано, — возразил он, не убирая руки с её плеча.

Она усмехнулась.

— Ещё немного — и ты покажешься в нашем доме. — А потом подумала и проворчала: — Ну и фиг с тобой. Показывайся. В доме своих предателей полно.

— Что у тебя за дела с Рэдом? — не обращая внимания на её замечание, спросил он.

— Он согласился стать моим практическим материалом на тестировании. — Сказала и поморщилась. Зачем? Надо было промолчать, чтобы его побесить подольше. И поразилась: она хочет его побесить?! Зачем?! Если она не собиралась поддерживать с ним отношений? Значит ли это, что он ей небезразличен? Опять открыла рот спросить в отместку: а что за дела у него с воздушницей? И снова закрыла. А ей это должно быть интересно?.. Зато ей интересно, что он заговорил. Причём именно тогда, когда она не в настроении разговаривать. Когда на ум лезут только глупые вопросы. Например, почему он не уберёт руку? А спросить страшно. А вдруг уберёт? И тогда будет… холодно.

— Здесь тихо, — сказал он, не двигаясь.

— Да, здесь уютно. Но… Пора домой, — равнодушно сказала Алекса. — Меня могут хватиться. Эмбер видела, как я пришла. Да и холодно здесь.

— Не возражаешь — провожу до двери?

— Нет.

Карей и в самом деле проводил её и, не дожидаясь, пока она возьмётся за дверную ручку, отвернулся и пошёл к калитке… Алекса постояла у двери, наблюдая, как его высокая фигура постепенно растворяется в темноте позднего вечера, а потом зашла домой. От ужина отказалась, сославшись на слишком позднее время. На деле горло было так зажато напряжением, что девушка сомневалась, сможет ли проглотить хоть что-то.

В своей комнате Алекса недолго простояла у окна, а потом выключила свет и легла, чувствуя странную пустоту и пронзительное одиночество. Уже свернувшись клубочком, она снова всплакнула от непонятной ей тоски. И уснула, шмыгая носом.

… Она хорошо сознавала, что это сон. И всё равно чувствовала происходящее, как будто всё происходило в реальности.

Как будто она проснулась и села на постели.

То самое острое одиночество, пережитое по дороге к беседке, вернулось. Мельком она удивилась, нет — просто отметила, что на улице безлунная ночь. В комнате мрачная тьма устоялась такая густая, что она не видела ни единого предмета. Вздохнув, она встала с кровати и примерилась, где что находится. Вспомнила о столе, который стоит впритык к окну, и шагнула к нему. Тут должны стоять два подсвечника. Трёхрожковый — каждый. Шесть свечей. У них нет ауры, но она знает, что они на столе.

Под вздрагивающими пальцами холодный металл. Поверхность мелко ребристая. Наверное, вся в узорах.

Она медленно подняла руку и провела ладонью над свечами, едва-едва касаясь их фитилей. Если она зажжёт их… Огонь не даст ей быть одинокой. Какие-то несколько минут боли. Никто не успеет даже понять… Тьма… Как же она устала от неё…

… Неприятный грохочущий звук, слишком громкий, какой-то скандальный в ночной тишине, упавшего предмета — и внезапно в комнате стало светло от белой полосы фонаря, привычно заглядывающего в комнату…

Изумлённая Алекса, с колотящимся от неожиданности сердцем, присела возле стола и всмотрелась в упавший предмет, который виднелся во всех подробностях на белом свету луны. Она сбила со стола старенький пенал с ручками и карандашами.

Почему она стоит возле стола, если до сих пор ей снился странный сон? И… на её столе никогда не было подсвечников…

И чуть не задохнулась, вдруг сообразив, что происходит! И с кем!

Она выскочила из своей комнаты. В коридоре темно — наверное, уже заполночь. Но и здесь есть свет с улицы, пусть и небольшой. Бегом промчалась по коридору и ворвалась в комнату Люка. Братишка спит — и крепко. Его не разбудил даже стук поспешных шагов. В комнате горела маленькая настенная брушка, и девушка, оглядевшись, сразу увидела на учебном столе брата его мобильный. Схватив его, она метнулась назад, в свою комнату.

Быстро нашла телефонную книгу и ткнула в номер Карея, который из своей телефонной книги подтёрла сразу после вечера у Тиарнаков.

— … Люк? — тяжело, явно со сна удивился парень.

— Карей, это Алекса! Беги к Ферди! Быстрее!

— Что…

— Карей, он собирается зажечь свечи!! На столе!!

Она услышала отдалённый грохот, потом ритмичный звук быстро бегущего человека, снова стук и грохот — кажется, Карей на бегу открывал двери, а они с треском захлопывались за ним. Она словно бежала за ним по коридорам, всё видя и считая: второй коридор, третий… Почему его комната так далеко от комнаты Ферди?! А потом грохот кулаками в закрытую дверь.

— … Ферди! Открой! Открой, кому говорят!

Приглушённый расстоянием мобильника трещащий удар. Ещё один. Прижимая до боли телефон Люка к уху, время от времени судорожно отставляя его в сторону от слишком громких звуков (кажется, Карей держал свой телефон в кулаке), Алекса, сжавшись от ужаса, слушала его крик и треск, понимая, что Карей выбивает или выламывает дверь в комнату брата.