Шам

Чемодан, как человек с абхазским и приднестровским опытом, высказал оправданное предположение:

– На позиции-то нападать сейчас вряд ли будут, а вот на подкрепление засаду устроить…

– Правильно мыслите, гражданин казак. – хмыкнул Интеллигент. – А ты думаешь, чего я постарался Зару на глаза не попасться, когда его понесла нелёгкая?

Пять минут назад Зар, отчего-то решив, что на аэродроме срочно нужна его помощь, развил лихорадочную активность, загнал в КШМку всех четверых корректировщиков (которые, будучи людьми опытными и/или адекватными, совершенно не пылали энтузиазмом) и убыл вместе с ними к месту событий. Антон, которого к исполнению функций по «охране и обороне» тоже частенько привлекали, благоразумно затихарился на время сборов, дабы начальство о нём не вспомнило.

Чемодан одобрительно кивнул:

– И опять ты прав, о наиинтеллигентнейший из топогеодезистов. Одного не пойму – что ж ты такой бедный, если такой умный?

– Иншалла. – пожал плечами Шарьин и отхлебнул ещё чаю.

                                            * * *

– Батыр, как слышишь? Приём!

Батыр в канале!

Связь, на удивление, продолжала работать – видимо, у противника до сих пор не прошёл шок от внезапной атаки на считавшийся надёжно защищённым аэродром, и задавить радиообмен моджахедов помехами ни у кого руки не доходили.

– Фаза три, как принял?

Принял, фаза три!

Длинная пулемётная очередь раздробила стену над головой Марата, обдав его цементной крошкой. Кто и откуда стрелял было совершенно непонятно – всё вокруг заволокло дымом от горящих самолётов, автомобилей и ангаров.

– Равиль, ответь Блондину! Равиль, как слышишь!

Амир, это Будун! Равиль стал шахидом, все братья тоже! Я один остался! Я ранен, в ногу!

Валеев вздохнул. Равиля было жаль.

– Понял тебя, ахи́.222

Сегодня вечером мы уже встретимся в Раю! Аллаху Акбар!

Аллаху Акбар!

Судя по тону дагестанского зоотехника, подавшегося в воины ислама, перспектива вызывала у него смешанные чувства, но Марат уже повернулся к оставшимся подчинённым. Увы, немногочисленным – из двадцати четырёх человек, проехавших полчаса назад КПП, в живых осталось девять. Не считая Будуна, но его, пожалуй, уже можно было вычёркивать.

– Артур! Ты за руль! – Валеев ткнул пальцем в едва угадывающийся в дыму силуэт единственного оставшегося на ходу джипа. – Керим! – Получивший пулю в живот боец страдальчески скривился. – Брат, ты нас прикроешь! Стреляй одиночными и короткими, пусть думают, что мы ещё тут!

Раненный молча кивнул. Особой радости он не выказывал, но Марат был почти уверен, что бывший волгоградский ппсник не подведёт. Опять же – попадать в плен после всего, что они тут натворили, тому нет ни малейшего резона.

– Азмета и Равшана – внутрь! – оба ранены, но, в отличие от Керима, есть надежда, что выкарабкаются. – Остальные…

На углу стены звучно лопнул прилетевший из дыма ВОГ, кто-то из моджахедов вскрикнул, а Марата словно бритвой полоснуло по лбу. Он машинально поднял руку, но вовремя её отдёрнул – пальцы были покрыты смесью грязи, нагара, смазки и крови, не хватало ещё в рану на лице что-нибудь занести.

Со стороны КПП донеслись два взрыва, ритм стрельбы аэродромной охраны изменился с воодушевлённо-подавляющего на заполошно-панический. Батыр приступил к исполнению своей части плана…

– Остальные – стёкла опустить, где не опускаются – разбить! Ты, ты и ты – на подножки! Давить огнём, сбивать прицел! Алга! Аллаху Акбар!

– АЛЛАХУ АКБАР!!!

По пульсирующему лбу густой, горячей волной стекала кровь, заливая глаза.

                                            * * *

Вообще, как понял Марат, изначально Эшреф рассматривал атаку на аэродром как истишхадию, то есть все участники должны были стать шахидами во славу Аллаха. Не то чтоб «планировал», а, скорее, «по умолчанию». Крымчанин вообще последнее время пребывал в меланхолично-философском настроении, типа «все погибнем, и наша героическая смерть осветит путь грядущим поколениям моджахедов». Что Валеева, признаться, не на шутку напрягало, ибо его планы на будущее были если и не противоположными, то уж точно перпендикулярными.