Шам

У «французов», правда, чуть было не получилось ещё лучше, чем у «русских». Их амир (тот самый, похожий на косящего под Че Гевару Варламова), неожиданно оказался толковым командиром, не хуже Аслана. Ну, собственно, если подумать, то удивительного мало – дурака на должность ротного не пропустил бы Эшреф, возглавляющий штаб батальона. Правда, раньше Марат как-то над этим не задумывался, зубоскаля над беретом и шевелюрой «Абу Одувана» вместе со всеми. Как выяснилось – зря.

– …ашхадy алля илляха илляллах. Ва ашхадy анна Мухаммадан. Габдyху уа расyлюх…

Приказ на отход требовал от их катибы прорываться на юго-запад, в пустыню на левом берегу Евфрата. «Французский джамаат» на момент получения приказа находился дальше всех к северо-востоку, в мешанине полей, деревень и арыков долины Тигра, и его шансы Марат, уже две недели как будучи командиром взвода и общую обстановку себе более-менее представляя, оценивал как околонулевые. Штаб, наверняка, тоже. Но патлатый француз Исса всех переиграл. Почти.

Командир состоявшего на три четверти из чёрных, как гуталин, уроженцев Западной Африки джамаата и прежде не раз использовал для акций французскую форму и эмблемы, причём успешно, но на этот раз он превзошёл сам себя. Колонна намародёренных где-то грузовиков со свеженамалёванными триколорами на дверцах успешно проделала бо́льшую часть пути, сопровождаемая радостным маханием руками на иракских блокпостах – как же, «союзники едут, будут за нас воевать!». Ещё немного, и… но не повезло, маша'Ллах.118 На предпоследнем блокпосту внезапно оказался неведомо как туда занесённый броневик со спецназовцами из настоящего французского контингента, за пару секунд раскусившими, с какими именно земляками они имеют дело.

Наверное, правильным ходом со стороны французов было бы спокойно пропустить колонну дальше и тихо вызвать авиацию, но вместо этого спецназовцы без лишней рефлексии в упор долбанули по соотечественникам

из «крупняка». Возможно, решили, что джихадисты поняли, что те поняли, что… что-то типа того, в общем. Как бы там ни было, в итоге выжившим после уничтожения французов и обитавших на блокпосту иракцев трём дюжинам подчинённых Иссы пришлось плотно трамбоваться в единственный оставшийся на ходу грузовик и, положившись на волю Аллаха, прорываться дальше. Спасло их то (ну, помимо воли Аллаха), что впереди оставался один единственный блокпост, и квартировавшие там шиитские ополченцы при звуках боя поблизости попросту сбежали в пустыню, от греха подальше, здраво рассудив, что кто бы не прорывался по трассе, ему будет не до беготни по пескам за дезертирами.

– Ассаляму галейкум уа рахматуллах…

Марат покосился налево – Исса, мертвенно бледный и поддерживаемый с обеих сторон здоровенными неграми, прилежно пытался совершать намаз. Получалось не очень, но, учитывая оторванную крупнокалиберной пулей по локоть левую руку, парижанина можно было простить. По-хорошему, дали бы уж отдохнуть человеку – заслужил ведь.

– Табаракта йа за-ль-джаляли ва-ль-икрам!

Наконец-то, мысленно вздохнул Валеев. Боевой дух боевым духом, но лично он бы сейчас с куда большим удовольствием прилёг кемарну́ть на часок-другой. Не железный, всё-таки, и лет уже далеко не двадцать.

Завершив намаз, комбат повернулся к строю и, без лишних прелюдий, двинул энергичную и короткую, по местным меркам, речь. Разумеется, на арабском, так что Валеев, уровень владения языком за прошедшее время подтянувший не слишком (как-то не до того было, знаете ли), почти ничего не понял. Впрочем, общую идею он себе представлял и так (явно же не для отправки в отпуск их на запад перебрасывают), а «Дэйр-эз-Зор» и «Руси» сказали остальное. Марат ещё раз вздохнул и сплюнул на песок. Субхан’Ллах,119

млять.

                                            * * *

– Ух! А-а-а…

Вода была не такой уж и холодной, на самом деле, но вот сильный, не прекращающийся ни на секунду ветер выстуживал мокрое тело мгновенно, так что желающих затягивать мытьё под тремя торчащими из кубического пластмассового бака шлангами не нашлось. Собственно, далеко не всех хватило даже на водные процедуры в принципе, но тут уж Антон не дал себе слабину – бытовой дискомфорт ещё не повод становиться чухано́м.

Приняв душ, Шарьин не поленился найти свободный тазик и устроить ещё и большую стирку. Выезд завтра рано утром, но на таком ветру должно высохнуть, а вот будет ли время и возможность стираться по дороге на Дейр-эз-Зор – вопрос…