Шам

Впрочем, тревога оказалась напрасной. Сразу две остановившиеся машины не ускользнули от внимания парящего где-то в небесах беспилотника, и через пару минут ночь позади колонны разорвала длинная серия вспышек.

Маша’Ллах.

                                            * * *

Медицинская «буханка», ещё не старая, но уже порядком побитая, фыркнула движком и укатила, подняв на прощание тучу пыли.

– Какие люди и на свободе! – дружелюбно оскалился Мордвин. – Что, не лежится в холодке?

– Да ипал я в рот такой холодок… – вздохнул Гриша. – Освенцим, млять. Скорее сдохнешь, чем вылечишься.

Преувеличил, конечно, но не сильно – кочующая вслед за рвущейся к Дейр-эз-Зору группировкой походно-полевая санчасть удобствами не поражала, мягко говоря, так что выписку отвалявшийся два дня под капельницами Морлок воспринял как избавление. Единственный плюс – наконец-то выспался.

– Побрился, мля! – Котлас, группенфюрер третьего отделения, вышел из полуразрушенного домика с чашкой дымящегося кофе, в трусах и шлёпанцах (но с автоматом на боку). – К медсёстрам, что ли, клинья подбивал?

– Подобьёшь там… – Петренко отмахнулся. – Не, просто половину выстригли, когда морду штопали. – он осторожно обвёл пальцем свежий шрам на челюсти. – А с половиной бороды как-то не в тему. Что новенького у нас?

– Да ни хрена. – пожал плечами Мордвин. – Свернули сюда, духи не ожидали, походу – этот завод152 вообще без охраны стоял, на том153 – он кивнул на кучку строений в отдалении – три калеки было.

Петренко удивлённо поднял брови – он в санчасти слышал кое-что иное:

– А как же потеряли тогда…

Собеседники помрачнели и переглянулись.

– Ушлёпки, хули. – наконец ответил Мордвин. – Наступали по-человечески, цепью, постепенно – тут начальство на связь выходит: «Хера вы там колупаетесь, сейчас сирипуты завод первые займут!». Ну Афоня шашкой махнул – типа «все на машины и вперёд!». ПТУР и прилетел точняком по «Уралу» – троих наглухо сразу. Если бы не это – вообще прогулка была бы.

– Но ты вовремя. – опять влез Котлас. – Завтра на Тулу154

пойдём. Даиши уже очухались, укрепы заняли. Так что, будет весело. Вон, видишь – и арту подтягивают.

Гриша напряг зрение – действительно, у въезда на второй завод наблюдалось некое шевеление, кажется, три «Града» пытались съехать с высокой дорожной насыпи. Надо будет сгонять потом, с Антоном пообщаться. Если время будет.

– …сначала думали – пиздец, духи отрезали, уже тылы жгут. – продолжал тем временем Котлас (он вообще обладал социальностью повышенной до излишности). – Реально, зарево на полнеба, в эфире вопли какие-то, стрельба. Всё, амба, приплыли.

– А что было-то? – спросил Петренко скорее из вежливости, ибо, в общем-то, догадывался. – Сирипуты барагозили?

– Ага! – жизнерадостно хохотнул комод-3. – Медь из кабелей выжигали. Ну и закусились, походу, с арахнидами, кому что. До сих пор жгут.

Действительно, к юго-западу в небо косо поднимались три столба иссиня-чёрного дыма.

А куда сдают? – Гриша, как инженер-электрик, на такого рода варварство смотрел крайне неодобрительно, но природная хозяйственность победила. – Тут цветмет принимают где-то?

– Принимают. – вступил в разговор Мордвин. – Армяне, те же самые, что в автолавках. Пацаны тоже нажгли немного, сдали – хоть есть теперь, на что закупиться.

– И почём принимают? – продолжал гнуть свое Петренко.

– Две тысячи лир155 за кило. Если сразу на товар менять – то три. Мироеды, сцуко. – Мордвин сплюнул, но неудачно, слюна повисла на выцветших добела штанах. Командир отделения раздражённо растёр её рукой. – А ты чего уши-то навострил? Тут кабелей-то было с гулькин хуй – собрали уже всё.

Гриша снисходительно вздохнул:

– Это ж завод, тут нефть перегоняли. Если пошука́ть, среди аппаратуры можно не только медь найти, но и…

– А ты что, шаришь в э… а, ну да. – сонливость Мордвина как ветром сдуло. – Ща ребят возьму и погнали.

– Я в доле! – быстро вставил Котлас. – Там, кстати, сирипуты уже шарятся – надо будет их выпинать ещё.

– Ладно, давай. – Мордвин энергично потёр ладони. – В темпе только. Цигель-цигель, «Михаил Светлов»! Наступление в три ночи начнётся, дел ещё невпроворот.

VIII

…крыша ржавая, сарай из трёх досок,

Яблоня под яблоками гнётся;И две пары из пяти носокСохнут на верёвке у сарая.Рукомойник из бутылки «Спрайта»,Кот лежит на солнце, загорает,До весны не простоит сарай-то!..

Человек в панаме, трусах и берцах шёл по ровной, как стол, раскалённой добела пустыне,156 чётко вышагивая в такт несущейся из динамика песне. Антураж довершали лопата на плече, полторашка воды в руке и подымающееся от песка марево, по мере удаления идущего размывающее всё, что ниже колен, так что начинало казаться, словно он плывёт в воздухе.

– Ты «Ра́нго»157 смотрел? – Антон осторожно, стараясь не удариться головой о грязное и полное острых углов днище «Урала», повернулся к соседу.