Шанс Гидеона

Ким по-настоящему чувствовала себя ненужной, понимая, что если здоровье миссис Фейбер в ближайшее время не улучшится, она будет получать жалованье буквально за безделье. Но, когда Ким заговорила об этом с миссис Хансуорт, та невразумительно ответила, что, конечно, ей следует остаться, пока мать не поправится и не воспользуется ее услугами, для которых ее наняли; а Гидеон Фейбер, когда Ким попыталась получить от него подтверждение, что он думает так же, даже слегка удивился, что она сочла нужным поднять этот вопрос.

- Разумеется, вы должны остаться, - сказал он резким тоном.

Он только что побывал в комнате матери и теперь мерил шагами длину своего кабинета, словно в глубокой задумчивости, и, похоже, мысли, которые одолевали его, были мало утешительны. Ким робко постучалась к нему, чувствуя себя так, словно ей предстояло войти в клетку со львом, и, войдя в кабинет, извинилась, что потревожила его в неподходящий момент. Он резко обернулся и взглянул на нее, нетерпеливо и одновременно с удивлением.

- Не понимаю, отчего вас занимают такие пустяки, - сказал он. - Ваше жалованье не имеет никакого значения, как не имеет значения и то, чем вы сейчас занимаетесь. Моя мать больна, серьезно больна, и это единственное, что меня волнует. Если вы находите, что время нестерпимо тянется, то, боюсь, ничем не смогу вам помочь. Поищите сами, чем бы вам заняться или развлечься...

- Но я имела в виду совсем другое! - Ким даже задохнулась от возмущения. - И мне совсем не нужно, чтобы меня развлекали, я просто хотела заняться делом. Мне ненавистно положение, при котором я должна навязывать свое общество... в данном случае навязываться человеку, который платит мне жалованье!

Брови Гидеона Фейбера поползли вверх, выражение лица изменилось. Он замер перед Ким, посмотрев на нее с любопытством.

- Вы в самом деле так прямодушны? - тихо спросил он.

- Надеюсь, - ответила она, чувствуя, как вспыхнуло ее лицо. - Я искренне надеюсь на это.

- И вам здесь не скучно?

- Скучно? - Ким взглянула за окно на террасу с каменными вазами и ступенями, спускавшимися к бархатным лужайкам, за ними вдали виднелись голые деревья, над верхушками которых кружили грачи. Она плотно сцепила пальцы в решительном жесте. - По правде говоря, я с ужасом ждала минуты, когда вы скажете, что в моем присутствии здесь больше нет необходимости, - призналась она или, скорее, выпалила. - Видите ли, я уже начала мечтать, как устроюсь здесь и буду счастлива, и тут вдруг...

- Моя мать повела себя немного неразумно, после чего и заболела?

- Да.

- И это, естественно, положило конец всем мемуарам!

- Разве? - Ее голос выдавал, что она услышала самое худшее, что могло быть. - Значит, вы действительно полагаете...

- Нет, не полагаю, - ответил он резковато, но в то же время вполне любезно. - Думаю, моя мать, если поправится, с удовольствием обрушит на вас все секреты своей молодости, а пока что вам придется успокоить свою совесть обманными заверениями о важности вашей роли в этом доме. Скажите себе, что в вас нуждаются, если не моя мать, то кто-то другой.

Ким снова густо покраснела. Ее голубые глаза ярко блестели.

- А не могла бы я помочь вам, мистер Фейбер? - предложила она. - Разве здесь не найдется какой-нибудь секретарской работы для меня?

С минуту, длившуюся очень долго, он пристально вглядывался в нее, а затем улыбнулся удивительно приятной улыбкой.

- Вот что я скажу, мисс Ловатт, - произнес он. - Моя мать всегда вам рада и готова принимать вас всякий раз, как вам захочется заглянуть в ее комнату. Дежурная сестра не будет возражать.

- О! - воскликнула Ким, почувствовав огромное облегчение и непонятно почему удовольствие. - В самом деле?

- В самом деле. И коль в вашем разговоре самой волнующей темой явится обсуждение, какое она надела платье на свой первый бал и сколько кавалеров сделали ей предложение, прежде чем она наконец решилась выйти замуж за моего отца, тогда доктор, я уверен, не будет против. Вы можете даже предупредить ее, чтобы в будущем она воздерживалась от шампанского и не была такой жадной, когда почувствует запах пирога!

- Обязательно! - заверила его Ким. - Я сделаю все, что вы считаете нужным.

- А вот пирог, определенно, таковым не был, - сухо прокомментировал он.

Мягкие яркие губы Ким слегка дрогнули.

- Все равно, я уверена, ваша мама отлично провела вчерашний вечер, сказала она.

Он пожал плечами. Последовало восклицание:

- Женщины! Никогда их не понять... Даже ту, которая приходится мне матерью!

На столе зазвонил телефон, и Ким хотела было удалиться, но Гидеон Фейбер поднял руку, останавливая ее. Закончив разговор, он положил трубку и обошел вокруг стола, приблизившись к девушке.

- На днях вы упомянули что-то о прогулке на одной из моих лошадей, напомнил он Ким.

Ким посмотрела на него, широко раскрыв глаза.

- Но я сказала это просто так! То есть... мистер Дункан решил, что, возможно, вы согласитесь позволить мне иногда прокатиться.

- В его компании?

- Нет, конечно. - Она снова залилась румянцем. - То есть... в общем, возможно, иногда...

Он расхохотался.