Шанталь, или Корона против 2

– Мы обследовали периметр дворца и дворцовых территорий – ни следов твари. Защита дворца восстановлена. Оцепление выставили на случай, если тварь вернется. Надписи пробовали прикрыть иллюзией, но, увы, не сработало. Надо закрашивать, в крайнем случае, менять кладку.

Его величество болезненно поморщился. Леон его понимал, казна – не резиновая, а тут – столько расходов. Хорошо еще двор собирался переезжать в летний дворец. Уедут на месяц раньше.

– Вы точно уверены, что надпись оставила тварь? – уточнил Леон. Его этот вопрос интересовал с того момента, как он увидел надпись, пусть откровенно грубую, но вполне разумную, а ведь маги в голос утверждали, что твари разумными быть не могут. Какие-то зачатки разума у них, безусловно, были, но не выше собачьего интеллекта.

– Сами ломаем голову, – не стал увиливать Ларсей, – но у меня есть свидетели, которые видели, как надпись появилась на стене. К тому же, – он подошел, провел рукой над стеной, – чувствуются остаточные следы.

Леон мысленно отмел версию с заговорщиками, действующими под прикрытием твари. Настоящей или иллюзорной – еще надо будет разобраться.

– А что касается самой надписи, что думаете?

– А что там думать? – неожиданно вмешался Тадеус. – Ясно же – бред. Нет никакого смысла. Тварь мне ищите, а не ребусы разгадывайте!

Ларсей озадаченно покосился на императора, не понимая причин столь бурной реакции. А вот Леон понимал, но это была не та информация, которой он хотел бы делиться коллегой. Пусть сам додумывает о том, что вряд ли его величество сильно задело упоминание императорской задницы – и не такие доклады о настроении в народе получал, особенно после очередного поднятия налога. А вот намек на опыты магов изрядно подпортил венценосное настроение.

Пока маг пребывал в раздумьях, Леон пытался выстроить версию, но мысли упорно сворачивали к одной рыжеволосой особе – единственной, как он знал, умеющей общаться с тварями и даже как-то на них влиять. Он уже и головой потряс, отметая эту вполне себе логичную версию. И если бы сам не оставил Шанти дома под присмотром матери, давно бы сорвался из дворца – прижать к стенке и вытрясти правду.

– Мы проверили все, в первую очередь гробницы, – маг развел руками, обозначая, что осмотр ничего не дал, но тут же подкинул козырь: – Зато у нас есть показания свидетелей. Как раз перед нападением два стражника проводили во дворец трех подозрительных личностей. Двух дарьет и одного дэршана. Дарьета упала в фонтан, и ей нужно было высушить платье. Может и совпадение, но больше ничего подозрительного нет.

Сердце Леона пропустило удар, чтобы затем ускориться. Он сглотнул, понимая, что никакое это к бездне несовпадение. Но как?!

Если Шанти была не одна, кто эти двое? Женщина – Ракель, больше некому. Матушка вряд ли согласилась. А мужчина? Хассель или Фридгерс?

– И что потом с ними случилось? – спросил как можно равнодушнее, только сердце сумасшедше бухало в груди.

– Сбежали, – пожал плечами Ларсей и добавил, извиняясь: – Мы еще не всех свидетелей опросили.

– Ищите, – бросил, поджав губы, его величество, – если за этим кто-то стоит… Из-под земли достаньте.

Ларсей с поклоном, бормоча: «Да, конечно. Будет сделано», удалился.

Тадеус устало потер лоб, повернулся к Леону:

– Тебе есть, что сказать, да? Не кривись, по лицу вижу, гадость приготовил. Говори, хуже уже не будет.

Вот с этим Леон был не согласен. Дай волю этим троим, сегодняшнее покажется детской шалостью. Он прикрыл глаза, мысленно перебирая нанесенный ущерб и соотнося его со статьей закона. История судебных тяжб еще не знала дел со столь крупным ущербом. Интересно, кто-нибудь из этих авантюристов хоть немного представлял себе последствия? Народные мстители, бездна их побери.

– Мне смущает один момент – надпись. Если тварь не поумнела в один день, то ею кто-то управлял.

Он уже знал кто. Еще не знал как, но обязательно это выяснит.

– Надпись, – повторил император, задумчиво пожевал губу, а потом пожаловался: – Жена ультиматум выставила: ни одного мага во дворце. И мать в кое-то веки с ней согласна. Как будто мне самому приятно с ними общаться. Не понимают, глупые курицы, что не будем мы первыми, нас обгонят, еще и растопчут по дороге. Сам знаешь, в политике друзей нет.

– А тебе не приходило в голову, кому выгодно навести страх? Заставить прибегнуть к помощи? Показать свою незаменимость?

Леон даже на давно забытое с юности «ты» перешел, подводя кузена к нужным выводам. Приходилось импровизировать, чтобы отвести подозрение от одной прыткой и самостоятельной – вернусь домой, выпорю – особе.

– Смотри – никто не пострадал. Синяки, полученные в давке, не в счет. Всех успели вывести до обрушения здания. И что получается? Тварь только пугала, да стены портила. Не серьезно для заговора, не находишь?

– Еще розыгрышем назови, – засопел Тадеус, – дорогой розыгрыш-то получается. Опять же честь моя пострадала, а честь императора – это честь страны. Не понимаю, – вскинулся он, – ты защищаешь заговорщиков?

Вообще-то да, но кузену об этом знать не обязательно.