Шантаж с оттенком страсти

Хотел ли он, чтобы Жизелла представляла его как своего жениха? Нет. Он уже давным-давно решил, что семейные узы не для него.

И тем не менее чем больше он наблюдал за Жизеллой, за ее привязанностью к семье, тем больше его тянуло в эту паутину. Она вся светилась, когда общалась с кем-нибудь из родных. Это могло быть обсуждение какого-нибудь фильма с одним из кузенов или рецепта блюда с ее тетей, но это заставляло его думать, каково бы это было — быть включенным в ее мир.

— Твоя бабушка живет одна? — спросил он, когда они подъехали к прекрасно сохранившемуся старому зданию.

— Мы все в разное время звали ее переехать жить к нам. Ты простишь меня, если я не скажу, что живу у тебя? Она очень старомодна. И не упоминай серьгу. Она не станет говорить с незнакомым человеком о чем-то таком сугубо личном.

— Хочешь, я откланяюсь пораньше и уйду, чтобы ты могла поговорить с ней об этом?

— Ты не будешь возражать?

— Нет. Но как я узнаю, когда могу распрощаться, не обидев ее?

— Я подскажу тебе.

Они вышли из лифта и подошли к двери квартиры. Жизелла постучала, а потом набрала код на электронном замке.

— Это я! — крикнула она, когда они вошли в дом. — Ух ты, как здесь вкусно пахнет.

В квартире пахло свежевыпеченными булочками с корицей и крепким кофе. В доме было очень тепло, и Кейн пожалел, что надел костюм. Но Жизелла настояла, чтобы он оделся так, словно идет на важное деловое совещание. И когда появилась ее бабушка, он понял почему.

— Это выпечка твоей тети, так что должно быть вкусно, — сказала Эсти Барси с сильным акцентом.

Она двигалась очень медленно, но была воплощением старосветской элегантности. На ней была юбка и пиджак, жемчуга, на губах — помада, и ее седые волосы были идеально уложены. Она выглядела так, словно собралась на свадьбу в церковь, и даже на ногах у нее были отполированные нарядные туфли.

Женщины обнялись и поцеловали друг друга в щеку прежде, чем Жизелла представила его.

— Какой красавчик. — Эсти ущипнула его за щеку.

Жизелла с трудом сдержала улыбку и занялась приготовлением кофе и булочками. А Кейн тем временем ждал, когда ее бабушка усядется в кресло, после чего сел сам.

Она бесцеремонно стала допрашивать его, желая знать, откуда он родом, как они познакомились, чем он занимается и почему живет в Нью-Йорке.

Он не нашел внешнего сходства между ней и Жизеллой, но острый ум и отсутствие робости она безусловно передала своей внучке. И он приятно побеседовал с ней в течение получаса.

Наконец она перевела свое внимание на Жизеллу.

— Твоя тетя говорит, что Рози наслаждается жизнью, но я всегда знаю, когда мои дети что-то скрывают от меня. Ты расскажешь мне правду, верно?

— Конечно, бабушка. А с Рози все в порядке. Я все время с ней на связи, но там был небольшой инцидент.

Кейн понял намек и поднялся с кресла.

— Я только что вспомнил. Ты хотела новые наушники-пуговки. Я видел поблизости магазин электроники. Я пойду куплю их, пока не забыл.

Когда Кейн ушел, бабушка спросила:

— Наушники-пуговки?

— Это то, что ты вставляешь в уши, чтобы слушать музыку, — объяснила ей Жизелла на венгерском языке.

— Как ты познакомилась с ним?

Она начала со своей попытки купить серьгу на аукционе и закончила поездкой Рози к Виктору за второй серьгой. К этому моменту ее бабушка совсем разволновалась.

— Мы думали, что это будет для тебя приятным сюрпризом, — сказала Жизелла. — Ты всегда бываешь такая грустная, когда говоришь об Иштване. Мы хотели, чтобы у тебя был его подарок.

— У меня есть твоя мать. Этого мне всегда было достаточно. Скажи Рози, чтобы она оставила эту затею, — твердо заявила она.

Жизелла пообещала, что передаст ее слова Рози, и сменила тему.

Когда они с Кейном снова оказались на улице, день был такой чудесный, что они решили пройтись пешком через Центральный парк. Шум города не доносился туда, и в воздухе пахло весной.

Но на сердце у Жизеллы было тяжело.

— Я расстроила бабушку, — призналась она. — Я чувствую себя ужасно. Мы говорили себе, что делаем это ради бабушки, а на самом деле пробудили в ней печальные воспоминания.

Кейн бросил на нее косой взгляд.

— Что все это значит? Я сам приложил столько усилий, чтобы добыть эту серьгу. А теперь она тебе не нужна?

— Ты можешь продать ее Виктору Рохану. — Она сжала его руку. — Когда я свяжусь с Рози, я скажу ей, чтобы она оставила Виктора в покое. Пусть у его матери будут обе серьги.

— Ты серьезно? Тебе она больше не нужна?

Она видела, что он пришел в замешательство. В глубине души он все еще думал, что она спит с ним из-за серьги.

— Она не стоит тех неприятностей, которые свалились на нас. Бабушка была так расстроена, когда узнала, что Рози попала в тюрьму.

— Ты рассказала ей об этом?

— Я вынуждена была. Это по моей вине Рози оказалась там. Должна была поехать я, но в последнюю минуту мы поменялись местами. Я думала, что бабушка отправится за ремнем, — пробормотала Жизелла.

— Она ударила тебя? — Он был в шоке.