Шараф-наме. Том II

В ту /248/ ночь, когда озаряющее мир светило небесной сферы царствования убирало лучи благосклонности с ланит времени, Хусайн-бек йузбаши, неколебимый оплот той династии, [действуя заодно] с большинством знати и племен [тех] народов, 'Али-хан Гурджи и Зал Гурджи, которые приходились дядьями по матери Султан Хайдар-мирзе и Имам-Кули-мирзе, следуя совету Султан Ибрахим-мирзы б. Бахрам-мирзы, оставили в покоях монаршего дворца Султан Хайдар-мирзу, дабы после смерти того бесподобного несравненного государя он восшествовал на трон царствования.

Прошла часть ночи. Государь с достоинством Джама, [обладавший] войском Искандара, отбыл в мир иной, а Султан Хай-дар-мирза возложил на голову шахский венец и [повесил] сбоку украшенный золотом-кинжал, независимо утвердился на троне царствования в окружении супруг и знатных женщин.

Дочь покойного шаха Парихан-ханум, видя, что дела приняли такой оборот, тотчас со [всею] поспешностью направила верного человека к своему дяде по матери, черкесскому шамхалу, и известила его об этом.

Шамхал с Хусайн-Кули-хулафа румлу, эмиром Аслан-беком афшаром и с племен [ами] текелу, афшар, туркиман и курдами незамедлительно посреди ночи прибыли во всеоружии, пешком и на конях, к воротам конного ристалища и с помощью оружия проникли в садик при гареме.

Хусайн-бек йузбаши и племена устаджлу и гурджи узнали об их прибытии и атаковали [дворец] с Султан Ибрахим-мирзой со стороны Диванских ворот, известных под [названием] Ала-Капу. Дворцовая стража закрыла ворота, и не дала им войти [во дворец].

Султан Хайдар в это время по совету нескольких глупцов переоделся в женские одежды, надеясь в таком виде в сопровождении нескольких женщин выбраться [из дворца] и оказаться среди [своих] сторонников и единомышленников, чтобы спастись от злобы шамхала и [учиняемого] смутьянами и невеждами безобразия и стать суверенным государем.

Стоило ему /249/ оставить дворцовые покои, как сразу же слуги черкесы известили шамхала.

Тот кинулся за ним в погоню. Султан Хайдар-мирза, когда [шамхал] сорвал с его головы чадру, ухватился за кинжал и бросился на [шамхала]. Один из черкесских гуламов ударом сабли погубил тот кипарис, [выросший] над полноводной рекой царствования, и ту розу из сада владычества, что не имела себе подобных и равных в семействе Сефе-видов и в роду 'Али.

Тем временем Хусайв-бек йузбаши со своими приверженцами разломали [ворота] Али-Капу ударами топоров и боевых секир и проникли в

диван-хане. Зал Гурджи с несколькими смельчаками пошли на штурм дворца, и шамхал выбросил им отрубленную голову Султан Хайдара. Грузины начали сражение и расправу в гаремном садике, [но] предводитель того неустрашимого отряда Зал Гурджи упал, сраженный пулей[808], и то надменное сборище потерпело поражение. [Племя] устаджлу и [его] сторонники впали в отчаяние и были разбиты. Они забрали Султан Мустафу, выехали вместе с его братом Имам-Кули-мирзой из Казвина и со считанным числом единомышленников Хусайн-бека йузбаши направились в Кум.

Хусайн-Кули-хулафа и шамхал

собрались со своими сторонниками и приверженцами, но сколько ни старались [разрешить вопрос] о царствовании, [сколько ни пытались] поставить государем одного из шахзаде, чьей матерью были наложницы-черкешенки, ничего не вышло.

Кызылбаши, убедившись по их действиям, что ничего из этого сборища не выйдет, все взоры обратили к /250/ Исмаил-мирзе. Группа за группой, отряд за отрядом направились они к крепости Кахкахе и челом искренности били[809] о порог преданности. Хусайн-Кули-хулафа и шамхал, видя, что преданность и упование кызылбашских племен в отношении Исмаил-мирзы [достигли] апогея, были вынуждены послать от себя к Исмиил-мирзе Хайдар-султана туркимана с изъяснением чистоты [своих] намерений: «Ссора и сражение бедняков с отрядами устаджлу и убийство Султан Хайдар-мирзы были вызваны единственно любовью и заботой о них[810]. Теперь эти рабы, занятые охраной и обереганием казны и имуществ государственного казначейства, ожидают славного августейшего прибытия [в надежде], что [государь озарит] головы рабов лучами милосердия м осенит благосклонностью».