Щель (СИ)

Пёс учил ее стрелять так, чтобы противник не выживал. Однако иногда, противник должен стать последним посланием, тому, кто его уничтожит, прочтя это послание. Если ранить человек к бедро, он истечет кровью достаточно быстро. Людмиле не куда было спешить, поэтому она выбрала другой путь. Она выбрала укол вещества, которым обездвиживали скот. Она нашла пузырек в аптечке у Заремы, когда однажды искала средство от головной боли. На всякий случай она забрала один и сейчас этот случай ей представился.

- Ты торгуешься или угрожаешь? – попыталась уточнить Людмила, поднимая уголок губ в усмешке.

Но едва пистолет появился в ее руке, Жека словно цепной пес бросилась на нее, пытаясь вырвать его из рук. Она-то и не подозревала, что главное оружие, далеко не огнестрельное, а оно только отвлекающий маневр, и все равно не заряжено. Все патроны были извлечены из обоймы еще до прихода сюда. Этот план не казался Людмиле гениальным, но уж точно не провальным.

И она позволила Жеке победить в этой борьбе. Но когда та оттолкнула ее к стене и нажала на курок, она очень удивилась, что пистолет не выстрелил. На ее лице отразились истинные эмоции солдата, который попал в окружение собственной хитрости и неуязвимости: испуг, удивление, страх и отчаяние. А Людмила не дожидаясь еще какого-нибудь неожиданного хода со стороны Жеки, вынула из кармана шприц с веществом и вколола его ей в бедро.

Действие вещества было практически мгновенным. Жека выронила пистолет, который Людмила тут же забрала и повалилась на спину. Она все видела, но ничего не могла с этим поделать. Будь на месте Люды Зарема, она бы застрелила ее прямо сейчас. Но у Людмилы появилась другая цель. Поэтому она бросила Жеку и отправилась в обитель Мануэля.

====== 20. ======

A la guerre comme a la guerre*.

Но до Мануэля дойти Людмиле пока было не суждено. Как только она вышла за пределы зоны аббератов, она попала в так называемую зону боев местного значения и пришлось отступать назад, прячась по канавам и обрывам. Тут ей и пришла в голову мысль, что нужно открыть чертову Щель и посмотреть что там. Но в одиночку сделать это нереально.

Пробираясь обратно окольными путями, ей пришлось столкнуться со смертью во всем ее безобразном многообразии. Страшно осознавать, что еще недавно многих аббератов она видела воочию живыми, а сейчас они лежат мертвые, кто в канавах, кто по обочине дорог, кто прямо на поле брани.

Петро был один из противников того, чтобы охотников обращать в аббератов. На последнем собрании они с Антони и Захаром ратовали за то, чтобы охотников опаивать и отправлять обратно за реку, а не обращаться в аббератов, насильно лишая воли и не спрашивая разрешения. Зарема на это только плечами пожимала. А сейчас Петро лежал в канаве с простреленной головой, крепко вцепившись одной рукой в калаш, другой сжимал какой-то пакет.

Людмила нагнулась, чтобы взять его. Оказалось, это письмо. На нем стоял адрес в Варшаве, другу Петре Майсшеку. Людмила последний раз посмотрела на спокойное мертвое лицо Петро и положила письмо во внутренний карман старой куртки. Авось когда и отправит, если выживет.

Мельком подумалось, что кто-то должен знать, что здесь происходит. Пока она шла обратно, она несколько раз хотела повернуть и все-таки дойти до Мани. Маня умный мужик, он знает, что делать. Но вдруг, нет. Вдруг он точно так же пребывал на распутье. Или хуже того, тоже мертв. Она бы попала в ловушку и никогда бы не узнала, за что они тут умирают сотнями.

Лязгнул затвор и Людмила покорно остановилась. Боковым зрением заметив движение, она опасливо не поворачивала головы, пока знакомый голос не сказал:

- Ходишь кругами что ли?

Голос ожидаемо принадлежал Мире. Людмила думала, что та уже была на пути из этого ада, но вдруг пришла мысль, что она никуда и не спешит. Особенно на тот свет.

- А тебе я смотрю, жить совсем не хочется.

Это был сарказм, после которого Мира опустила калаш и схватив Людмилу за рукав потянула в какой-то богом забытый сарай. Там было темно, хотя на улице темнеть еще не начинало. Людмила подумала, что она потеряла счет дня и ночи, всех этих дней, дат и прочего. За датами следил Пёс. Но Пса больше нет. Она стояла прислонившись к утлому деревянному столу спиной и разглядывала Миру.

- Какого черта ты еще здесь? Думала ты уже в Семиходье, на базе, как минимум. Жить надоело?

- Не кричи, – спокойно ответила Мира. – Охотники и прочие ненормальные тут как тут, чтобы убить абберата. Им за это не только хлеб с маслом, а почести разные и денежные даже дадут.

- А что тебе дадут, если ты меня сдашь? – вдруг спросила Люда.

Мира уставилась на нее непонимающем взглядом. Она и не думала о том, что могла бы сдать абберата и получить награду. Возможно, если бы раньше, то…

- Точно ненормальная, – сказала она, наконец. – Мутация ума лишает?

- Нет, только прежней жизни, – грустно отозвалась Людмила.